— Лживые боги, подговаривающие целые народы на противодействие друг другу, будут повержены в ближайшее время, и все мы будем согреты в лучах Святогора. Сила его благословений сохранила многим из вас жизни, а остальные живы лишь по его милости. Верховенство господа неоспоримо, и те, кто этого не поймут, уже завтра почувствуют на себе его взгляд.
Многие дружинники согласно закивали, на себе ощущая силу благословения, когда без всякой магии они становились куда сильнее и стройнее. Потому как организм, подгоняемый молитвой, использовал все доступные ресурсы для того, чтобы просто выжить во время магического похмелья. Но что значит голод и усталость по сравнению с возможностью выжить?
— Завтра будет последний день, когда иноверцы смогут войти в славные ряды почитателей нашего бога без обращения в рабство. Простой выбор, подкрепленный мечом и огнем. Все, — кто откажется приклонить колени — упрутся в землю лбом. Те, кто окажется достаточно умен — примкнут к истинно верующим и получат власть над неверными. Даже последние простолюдины станут господами, а зажиточные горожане лишь рабами. Во имя господа!
— Именем его! — хором ответили морфы, поднимая наполненные до краев кубки. Даже если они ничего не поняли — это было не важно. Каждый получил свое послание. И бояре с горожанами и воины, которым еще не раз придется сражаться с именем Святогора на устах. Сегодня победа, их день, их власть. Завтра нужно будет возвращать город в нормальное русло, и все это понимают. Вот только на каких условиях?
— За нашего воеводу и первожреца Майкла Сабора! — поднял кубок Макграг. — Слава вождю!
— И его верным воинам! — тут же поддержал я тост. Дружина одобрительно взревела, и пришлось поднять еще с десяток кубков, пока они не удовлетворились и не разбились по группам. Служанки опасливо отбегали подальше от загребущих рук морфов, боясь оказаться их добычей, но это было бесполезно, и многие уже отчаялись, сами выпивая вместе с моими рыцарями. Да, если у нас еще осталась возможность иметь потомство — сегодня будет зачат не один славный воин.
— Так значит, Лиска вновь стала твоей рабыней Души? — с нажимом спросила Ксиулан, когда пир разгорелся настолько, что слышно было только то, что скажут лично тебе. Все это время она не убирала руки с рукояти миниатюрного двухзарядного свинцеплюя, уместившегося на поясе дварфийки. Даже когда Дара вернулась со сломанным стилетом, воровку это не сильно успокоило.
— Крег, Бладстил, подойдите ближе. — Подозвал я помощников. — Знакомьтесь, это баронесса Ойли, наша союзница и по совместительству демонесса. Эва, покажи камушек. А вот это — тюрьма души, в которой заключена душа и разум Лисандры Вокра. Последней виконтессы севера. С данного момента она в полной нашей власти, и мы сумеем получить любые сведения, которыми до этого обладала прислужница Длани.
— Выходит она все же жива. — Процедила Ксиулан. — Могу я на нее посмотреть?
— Только после меня. — Многообещающе улыбнулась драконидка.
— Не волнуйтесь, скорость в камне душ можно варьировать вплоть до десяти раз. И я с превеликим удовольствием вам помогу. — С готовностью сказала Ойли.
— Позже. Сейчас у нас только два дня, чтобы покончить с делами в Полоцке. Сегодня день вольностей, завтра день скорби. Нам нужно будет пригнать всех горожан в одно место. И воинов, и простых людей, и пленных. Всех. Так, чтобы молитвой накрыть сразу же большую массу.
— Думаю, для того, чтобы прошел этот процесс мягче, следует в первую очередь пообщаться с местными. — Заметил Алеша. — Я верховный жрец Полоцка, Александр. В миру Всеслав Брячеславович.
— Не может быть! — охнул один из стариков на скамье гостей, где сидели довольно тихо, и потому его невольный выкрик заставил всех обернуться. Мужчина тут же зажал себе рот руками, но наше внимание уже было обращено на него, и никуда он уже скрыться не мог. Что ж, я затягивал как мог, но, по всей видимости, больше так не выйдет. Поманив за собой остальных, я подошел к столу, за которым восседали почетные горожане.
— Вы что-то хотели сказать? — улыбаясь спросил я и, только когда мой вид отразился в расширившихся от ужаса зрачках старика, понял, что с моей зубастой пастью улыбаться дружественно нужно с плотно сомкнутыми губами. — Не бойтесь, не съем. По крайней мере до тех пор, пока будете отвечать на мои вопросы. Вы, как я вижу, уже приняли Святогора всем сердцем?
