Тогда Гарри уединился в библиотеке. Учеба занимала его мысли, защищая от беспокоящих болезненных воспоминаний и недавних событий; она позволяла ему войти в другой мир, в котором он чувствовал себя свободным – от ожиданий, предубеждений, ненависти и ночных кошмаров.
После той ссоры он в течение нескольких дней даже не пытался спать один. Он чувствовал себя отвратительно, когда забирался в кровать к Северусу и сворачивался в клубок рядом с ним, но не мог ничего поделать. Гарри нуждался в его помощи, в его присутствии. Он чувствовал себя таким ужасно одиноким…
Все, казалось, было неправильно, и становилось только хуже.
– Эй, приятель! – голос Ареса оторвал его от мрачных мыслей. – В чем проблема?
Гарри пожал плечами.
– В том же, что и всегда.
– Тупые гриффиндорцы?
Гарри фальшиво улыбнулся.
– Снова Уизли, не так ли? Ему что, обязательно совать свой сломанный нос в дела каждого?
– Пошли на ужин, – сменил тему Гарри. – Я умираю с голоду.
И это снова была ложь. Он и голод! Смешно. Арес вопросительно посмотрел на него.
– Квайетус, не будь дураком. Ты никогда не голоден. Что-то не так?
Это было сказано голосом взволнованного друга. Гарри посмотрел на него. Ему хотелось рассказать все, открыться ему, но нет. Это был Арес НОТТ, и его отец был одним из мучителей Гарри два месяца назад, Пожирателем Смерти – так что нельзя было дружить с ним.
Он опустил взгляд в пол и сглотнул.
– Ничего.
Гарри был уверен, что через некоторое время даже Арес оставит его. Постоянное неприятие Гарри по отношению к его волнению и дружбе наверняка оттолкнет его.
– Но… спасибо, что волнуешься за меня, – добавил Гарри, не в силах полностью его оттолкнуть.
Они вошли в Большой Зал.
– А как прошел твой день? – спросил Гарри.
– Ничего интересного. Небольшая стычка с Малфоем, который болтал что-то глупое о возвращении Ты-Знаешь-Кого и обязанностях истинных слизеринцев, – Арес пожал плечами. – То же, что и всегда. Тупой маленький идиот. Я слизеринец, а не преступник!
Гарри уставился на него в шоке. Но его отец… Нет. Это не может быть правдой. Казалось, что Арес действительно не знает о «предпочтениях» своего отца. Гарри был готов открыть рот, когда неожиданное шевеление в углу привлекло его внимание. Он махнул Аресу, и оба зашагали бесшумно. Там кто-то был. Гарри искал за поясом палочку…
Но она ему не пригодилась. Это были Рон и Гермиона. В очень… странной ситуации. Глаза Гарри расширились от удивления, он схватил Ареса за руку и поволок его прочь так быстро, как мог.
– Эй, ты это знал? – засмеялся Арес, как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не услышали. – Гриффиндорская всезнайка встречается с глупым Уизли!
Гарри выдавил улыбку, но внутри он чувствовал себя… разочарованным. И еще более одиноким, чем когда-либо раньше. Однако он не понимал, почему. Он не хотел встречаться с Гермионой – и, тем не менее, завидовал. Завидовал их отношениям. И теперь он полностью замкнулся…
– Эй, Арес, я… мне нужно домой, – неожиданно сказал он.
Тот внимательно посмотрел на него.
– Тебе нравится Грейнджер? – понимающе спросил он.
Гарри покачал головой.
– Нет, просто… – Что ему сказать? – Я хочу домой, – снова сказал он и, повернувшись, оставил Ареса. Как только он отошел достаточно, чтобы его не видели, он побежал вперед с какой-то яростью. Он был очень рад, что Северус ужинал в Большом Зале вместе со всеми, а потом у него собрание с директором. Он хотел побыть один. Чтобы его оставили в покое.
Он бы так радовался за них, будучи Гарри Поттером! Но в качестве Квайетуса Снейпа он неожиданно понял, что шанс подружиться с ними снова исчез, возможно, навсегда.
С этого момента он должен был жить жизнью Квайетуса Снейпа, вместо Гарри Поттера.
Но он не хотел этого. Он хотел свою старую жизнь. Но нет. Она была окончена раз и навсегда.
Но… как он мог жить другой жизнью? Он был таким же, как и раньше, ведь так? И почему никто этого не заметил?
Или… нет. Он не был таким же. Он был тихим, странным мальчиком со своими страхами, о которых довольно хорошо знало большинство его одноклассников. Предубеждения также сделали свое дело. Он считался сыном противного Снейпа, и он им был. Не по-настоящему, просто в их воображении, но это было одно и то же.
