– Вечер в хату, граждане бандиты!
Молчат романтики с большой дороги. Смотрят на меня и молчат. Даже обидно стало. Ты им по понятиям всё. И зашёл вроде не как босяк какой-то. Ну да, с некоторым грохотом и шумом зашёл. Но и в мою усадьбу не с поклонами заходили. Имею право. Потому нахмурился и говорю:
– Торре, бери-ка самого крайнего и перетягивай ему левую руку.
Милтон с двумя бойцами быстро выхватили крайнего головореза, привычно уже перетянули жгутом руку, и один из разведчиков обнажил меч.
– Руби, – кивнул я бойцу.
Вжик, и помещение кабака огласил жуткий вопль, переходящий в бульканье с рыданиями. А левая кисть разбойника шлёпнулась на пол. Какой-то мужик, сидящий прямо передо мной, судя по переднику и вороватому взгляду – сам трактирщик, вдруг побледнел и подкатил глаза. А под ним стала растекаться вонючая лужа. Кто-то из разбойников невнятно заматерился, и я пообещал:
– Будете ругаться – язык отрежу!
Когда у бандита с отрубленной рукой вопли переросли в невнятные всхлипы, я вновь обратился к молчащим разбойникам:
– Товарищи бандиты! Объясняю суть диалога – я говорю, а вы отвечаете. Итак, попробуем ещё раз. Вечер в хату!
– Ве-вечер в хату, – нестройно ответили хором связанные по рукам и ногам преступники.
– Очень хорошо, – почти умильно улыбнулся я, – Позвольте представиться: герцог Мораты, граф Пустоши, барон Барума и Лерена Серж Белогор.
Тишина ещё сильнее сгустилась. Лишь у одного из связанных разбойников воздух со свистом прошёл сквозь зубы.
– Правила хорошего тона, уважаемые граждане, требуют ответной любезности. И представления со своей стороны. Потому тот, на кого указываю пальцем, должен назвать своё имя, – я ткнул пальцем в одного из бандитов, – Ты начинаешь!
– Сулим й-а, – чуть заикаясь, ответил бандит.
– Кто главарь вашей банды, Сулим?
– Серм, Серм Хромой! – тут же выпалил разбойник.
– Такой диалог мне нравится, – улыбнулся я Сулиму. И обратился ко всем бандитам: – Прошлой ночью пока ещё не известные мне личности напали на мою усадьбу и убили моих людей. Убийство в нашем королевстве карается смертной казнью. Убийство моих людей карается особо жестокой смертной казнью. Надеюсь, хотя бы кто-то уже слышал обо мне что-нибудь?
– Слышали, – ответил один из бандитов под оглушающее молчание остальных.
– Очень хорошо! Тогда поясню. Я не буду убивать невиновных, и если выяснится, что вы ни при чём, останетесь живы. В ином случае, – я развёл руками, – Не обессудьте!
– Ваша светлость! – твёрдо ответил всё тот же разбойник, сказавший, что слышал про меня, – Мы ни при чём! Клянусь Визом!
– Тебя как зовут?
– Я Серм Хромой.
– А кто при чём, Серм? Я вижу здесь мои кубки, украденные из моей усадьбы, – я опять поднял серебряные вещицы с монограммами.
Серм глянул на обделавшегося трактирщика, и лицо его исказила гримаса ненависти:
– Жадный, тупой дурак, – процедил он. И тут же обратился ко мне: – Ваша светлость, если вы справедливы, то выслушаете.
– Я весь внимание, Серм, я весь внимание!
– Мы эти кубки в глаза не видели, а вот трактирщик, которого зовут Йоргус, занимается скупкой краденного. Но я даже подумать не мог, что у него хватит ума купить что-то из вашей усадьбы!
– Так кто же напал на мою усадьбу, Серм? Или ты не знаешь?
Серм хмуро переглянулся с одним из соратников, и решительно произнёс:
– Знаю, ваша светлость. Это Пир Мокрый и Яртос Спрут, из кодлы самого Котла.
– Сколько их было всего? Рассказывай, Серм, или тебе особое приглашение?
И Серм заговорил. Взахлёб. Будто боясь, что ему не поверят:
– Было двенадцать человек. По крайней мере, двенадцать человек пришли сюда вечером: Спрут, Мокрый и пятеро ребят из его кодлы. Ещё пятеро… я не знаю кто они. Но были в масках. Двое вообще странно одеты. А ещё один, – Серм помялся, – Будто колдун из сказок. Тоже в чёрном. И с посохом. И глаза как змеиные, с вертикальными зрачками. Они не говорили, что хотят сделать, а мы не спрашивали. Рылом не вышли. Спрут всё-таки помощник самого Котла. Приказал, чтобы ночью никто не ходил по кварталу. Ну, и ушли ближе к полуночи. Вот и всё, что мы знаем. Откуда взялись кубки, надо спросить у… этого.
