Лежанвье хотелось говорить, сказать хоть что-нибудь, лишь бы помешать тому продолжать. Но не мог, у него перехватило горло.
Лазар продолжил:
— Заметьте, я вовсс не был так уж пылок, хотя и вышел из тюрьмы… С самого начала я питаю к вам уважение, дорогой мэтр, и — хотите верьте, хотите нет, — я не такой человек, — можете справиться у кого-нибудь, — чтобы обманывать того, кого уважаю, но Диа… — госпожа Лежанвье — подстерегала меня за каждым поворотом изо дня в день все менее одетая, более обнаженная… Улавливаете?.. «Чего муж не знает, то у него не болит», — сказал я себе в утешение, когда неизбежное свершилось. «В конце концов, раз уж он на пятнадцать лет старше, должен прощать ей измены»…
Лежанвье весь покрылся потом. Сердце стучало у него в груди как молот, отдавалось в висках, затылке, даже в кончиках пальцев.
«Вот он, ад!» — тупо подумалось ему.
Узнать, что ваша убитая жена обманывала вас с убийцей, узнать из уст этого убийцы, что, без сомнения, она наставляла вам рога и раньше…
На самом деле он был уже не здесь, а мчался из Парижа в Шеврез, выжимая 100, 110, 120 км в час, в суде, добиваясь незаконного оправдания Лазара, в своем кабинете, прижимая к себе Диану, где проводил тяжелыми ладонями снизу вверх по двойному шелку ее платья и ее кожи, чувствовал губами ее губы, холодные и покорные, в их спальне смотрел, как она спит, ловил момент, когда она во сне скидывала простыню, открывая обнаженные ноги.
Вы меня еще не потеряли…
— Рассмотрим ситуацию хладнокровно, дорогой мэтр… Что вы собираетесь делать? Защищаться как виновный?
Лежанвье по-прежнему был не в состоянии отвечать, да он и не слышал, что тот говорил.
Лазар помолчал, затем стал дальше развивать свои доводы:
— Госпожа Лежанвье изменяла вам и раньше, но вы только довольно поздно узнали об этом. Ладно. Благодаря, скажем, любовной записочке, неосторожно сохраненной в сумочке или на письменном столе. Ладно. Вы застали ее здесь в растрепанном виде, осыпали упреками в измене. К несчастью, она не слушала вас, а настаивала на праве жить своей жизнью. Вас это разозлило и, от ругани перейдя к рукоприкладству, вы сцепились, как пара грузчиков. Она угрожала вам пистолетом, вон тем, что валяется на полу, и, казалось, решилась им воспользоваться… Вы схватили ее за запястье, чтобы она не натворила глупостей… К несчастью, раздался выстрел… На суде, поверьте, никаких проблем не будет: вспомнят ее и ваше доброе прошлое… Под защитой нового Лежанвье вы выйдете из этого дела под вспышки магния и с вашей фотографией на обложках всех журналов, по крайней мере, если не начнете хитрить и во всем признаетесь…
Лежанвье провел рукой по лбу:
— Признаюсь в чем?.. Я вернулся из Парижа, где провел полдня, я нахожусь в «Жнивье» всего каких-нибудь двадцать минут… Я могу это доказать…
— Но вы не можете доказать, что не прикончили за эти двадцать минут свою жену!
— Убийство произошло не только что, а час-два назад, может, даже три.
— Что вы говорите!
— Произведут вскрытие, судебный врач…
— …осторожно откажется от категорических выводов, сошлется на короткий промежуток времени. Пощупайте сами, тело еще не остыло…
Лежанвье казалось — он наяву переживает ночной кошмар:
— Но я же говорю вам, что только что вернулся, нашел ее…
Лазар в задумчивости смотрел на него:
— Заметьте, есть еще один выход… Более простой… Более целомудренный…
— Какой?
— Выстрел был произведен в >t упор, достаточно наклониться, чтобы подобрать орудие убийства… Это может сойти за самоубийство, если…
— Если?
— Если госпожа Лежанвье будет держать это оружие в руке, направленной на себя. Если мы с вами найдем общий язык, я буду доказывать вашу невиновность, а вы — мою.
Лежанвье безнадежно пытался собраться с мыслями:
— Что вас заставляет?..
Лазар бросил сигарету, снова помолчал:
— Я мог бы вам ответить: «Интерес, который вы мне внушаете, папаша, желание вытащить вас из чувства дружеской взаимовыручки», но сомневаюсь, что вы мне поверите… Следите за моей мыслью… Если вы, обманутый и недовольный муж, естественно призваны играть роль подозреваемого номер один, само собой разумеется, что я, любовник, преследующий двух зайчих одновременно, стану подозреваемым номер два… Подбитые гвоздями подметки, лампы с рефлекторами, допрос третьей степени, я только что начал забывать об этом, в то время, как вы еще и не пробовали… Вместо этого… предположим, что мы поддержим друг друга, как пресловутые слепец и паралитик… Предположим, что…
