— Ты же только что переродился. Ты просто в идеальном состоянии всегда, — поддела я.
— Ага, особенно п-после того к-как твой эльф с выражением «убью любого, кто подвернется, к сраным зомби» на лице подошел к-ко мне и, излучая убийственную ауру, н-начал раздевать, — истерил феникс.
Представляю, какая морда была у Широ, что птичка заикаться стал.
— Он всего лишь снял перевязь, причем свою. Хватит преувеличивать, — попыталась успокоить.
— А я преувеличу, если скажу, что пошевелись я в момент своего раздевания, и я труп.
— Восстающий из пепла труп, — заметила я.
— Думаю, про это Вартек в тот момент забыл, — вмешался Салван.
Он стоял, облокотившись о дерево, и вся его поза выражала лишь спокойствие и никакого присутствия недавней нестерпимой боли. Просто скала, а не мужик.
— Сомневаюсь, Салван.
— А я не сомневаюсь. Ты его не видела, Дана. Он убил бы любого, мамой клянусь!
— Что за клятвы с утра пораньше?
Ласкан подпрыгнул на месте, а наша четверка обернулась на голос. На тропинку вышел Широ. Перевязь с ножнами позвякивала у него на поясе, а лицо было спокойно и уравновешенно. Значит, пронесло.
Я верила Ласкану. Но одно верить, а другое поддержать. Не стоит им знать, насколько близко к кровавой бойне мы все были. За четыреста пятьдесят весен я изучила взрывной характер учителя. И беспомощность именно то чувство, что гарантированно выводит его из себя и может привести к очень кровавым последствиям.
— Да так. Лес еще существует? — решила проверить состояние эльфа.
— Как и раньше. Просто новая полянка появилась, заплутавшим путникам на радость. Пора. Сворачиваем лагерь.
Отлично. Деревья приняли на себя весь удар. Он спокоен. Осталось еще одно маленькое дельце.
— Ванюша, а где наши копытные преследователи, не подскажешь?
— Кто?
— Ясно, значит, только я в твоем теле чувствовала их. Широ, как далеко коняшки?
Первородный был удивлен, как и все присутствующие.
— Они до сих пор за нами идут?
— Да, остроухий. Так где?
Широ замер на ван[3], положив ладони на землю, а потом резко поднялся.
— Эти хитрецы меньше чем в тате позади нас. Снимаю перед ними шляпу, они идеально маскируются. Не знай я, что они где-то рядом, то и не засек бы их, — эльф замолчал и задумался, но потом посмотрел на феникса и продолжил, — а ты их почувствовал, Ласкан?
Ласкан дернулся и обернулся. У него был весьма затравленный вид.
— Каким боком? — а это уже возмущение.
— Не знаю, ты мне скажи.
— Широ, что происходит? Ты его и так чуть до очередной смерти не напугал, а теперь ведешь себя, как на допросе.
Эльф не ответил. Он просверлил феникса взглядом, а потом, как ни в чем не бывало, начал собирать лагерь.
— Я его боюсь, Данка. Можно я с тобой поеду? — прошептал феникс, чуть не вжавшись в меня всем телом.
— Успокойся Ласкан. Ничего он тебе не сделает, по крайней мере, пока я здесь. А ехать будешь сам, ко мне скоро транспорт вернется.
— То есть, это Кайа и Палан позади нас.
— Ага, они голубчики. Кайа! Выходи несмышленыш! Хана вашей конспирации!
— Дана, ну какого голодного вампира? Мне так понравилось вас дурить, а вы все это время о нас знали.
— Знали, но не все.
Из лесу высунулась вороная морда огромного жеребца. Пепельная грива, спутанная ветром, скрывала бесстыжие глаза кельпи. Он переминался с ноги на ногу и не решался подойти ближе.
— Двигай свои копыта сюда. Я сразу знала, что ты не вернешься домой.
— Откуда? — вскинул голову Кайа.
— От чудо-юда! Ты свои глазенки видел? Горят как две магические свечки на тат вокруг. Это путешествие для тебя, как глоток воды для жаждущего. Не надо быть мудрецом, чтобы просчитать твои действия.
— Дана-а-а… — неуверенно протянул кельпи, — тут такое дело…
— Говори, давай!
Кайя глубоко вдохнул, а на выдохе выпалил все как на духу:
— А Палан со мной, и он возвращаться не собирается! — и быстро зажмурил глаза.
— Боишься моей реакции, жеребчик?
— Э-э-э… да.
— Вот и хорошо. Значит, нервничал давно и долго.
— Эм, и ты не против? — он посмотрел на меня, ища подтверждение своим надеждам.
— А у меня есть выбор? Да и ты уже свое получил, зови зверобратца.
— Не называй его так, — промычал себе под нос Кайа.
