Острова, затерянные во льдах - страница 2
Помню, что после возвращения Валерия Орлова с этого острова мы с ним и познакомились. Тогда полярник своим увлечением, вторым делом в жизни считал фотографирование птиц и зверей. И когда я спросил его, не собирается ли он написать о жизни на острове книгу, он лишь смущенно покачал головой. Хотя и согласился, что, чем больше людей узнает об опыте его жизни рядом с белыми медведями, тем лучше будет всем: и людям, и медведям.
С тех пор прошло немало лет. В. Орлов расстался с Севером, стал работать фотокорреспондентом в журнале «Вокруг света», много снимал, много ездил по стране. Но я не сомневался, что Арктика еще заставит его вспомнить о себе, как в прошлом заставила это сделать и меня, и многих, многих других людей, связавших с ней свою судьбу. Так оно и случилось.
Как теперь он сам рассказывает, взяться по-настоящему за перо его заставил случай. Не повезло со съемкой моржей на острове Врангеля, куда он ездил по заданию редакции. Вернувшись без снимков, не зная, как отчитаться за командировку, он рассказал обо всем случившемся товарищам по редакции, а те, послушав, решили, что об этой поездке непременно следует написать. Так родился первый очерк В. Орлова о Севере, который был опубликован на страницах журнала «Вокруг света». Потом появились и другие очерки, и вот теперь — книга, предлагаемая вниманию читателей. Но как бы ни рассказывал теперь об этом автор, я-то понимаю, что взяться за писание его заставила отнюдь не случайная неудача, а прежде всего горячая, деятельная любовь к Арктике, желание способствовать сохранению ее удивительной природы.
Книга В. Орлова подкупает прежде всего своей абсолютной достоверностью. Автору, посвятившему свою жизнь охоте с фотоаппаратом, нет нужды что-то придумывать, домысливать — и без того материал, которым он обладает, достаточно богат. А сделанные им снимки красноречиво подтверждают рассказанное. Мне, как биологу, хочется отметить, что наблюдения В. Орлова за поведением животных, будь то белуха, нерпа, белый медведь, белая сова, чайка или «полярный воробей» — пуночка, настолько точны и содержательны, что могли бы украсить труд иного профессионала — эколога или этолога.
Но особый тон всей книге, особую ценность ей придает замечательная способность автора быть активно добрым ко всему живому. Доброта эта естественна и органична. И хотя в книге не содержится прямых призывов к охране животного мира, охране природы вообще, мысль об этом явственно проступает в каждой ее фразе.
Думается, все эти качества книги будут способствовать тому, что ряды защитников природы обретут новое и, надо надеяться, немалочисленное пополнение.
Доктор биологических наук
С. М. Успенский
САМЫЙ СЕВЕРНЫЙ
МЫС МАТЕРИКА
Огни в ночи
«Кооперация», осторожно лавируя, входила в пролив Вилькицкого. Голубоватые, оплавленные солнцем и штормами льдины напоминали стадо флегматичных животных, в спокойствии разбредшихся по пастбищу. Лениво покачиваясь на тяжелой, холодной волне, они занимали все видимое пространство вокруг корабля и, отсвечивая, отражались в серых низких облаках где-то далеко за горизонтом.
Изредка принимался сыпать снег, было по-зимнему холодно, но уходить с палубы не хотелось. Вот-вот должен был показаться мыс Челюскин — самая северная оконечность нашей страны, всего Европейско-Азиатского континента. Мыс, добраться до которого мечтали многие отважные исследователи прошлого и где мне теперь предстояло долгое время работать и жить.
Открывшаяся с правого борта земля была камениста, полога и безжизненно уныла. Местами чернели базальтовые скалы, в отдалении вставали невысокие горы. На склонах их, как заплаты, белели языки не стаявшего за лето прошлогоднего снега. Не видно было никаких признаков жилья, следов хотя бы временного пребывания в этих местах человека. И, всматриваясь пристально в незнакомые мне берега, я невольно подумал, что. должно быть, такими открылись они и участникам экспедиции Адольфа Норденшельда, шведского полярного исследователя, которому в осень 1878 года удалось достигнуть мыса Челюскин морем, да еще сразу на двух судах.
