Глава 3
Совет. Что делать с сокровищем
Джон быстро стал на ноги. Вернее, на одну. Правую. Неделю он пролежал в горячке. Мы уж думали, отдаст концы. Да не с того теста был Джон, чтоб загнуться, потеряв кусок себя. Спустя полмесяца он уже проворно скакал на костылях. Никакая сила не смогла бы заставить Сильвера покинуть нас, не забрав свою долю.
Кличка «Окорок» плотно закрепилась за Долговязым. Если раньше Джона называли так за широкое, красное лицо, то теперь кличка звучала двусмысленно. Флинт назвал Джона Окороком после того, как Скадемор спросил, что делать с отрезанной конечностью Джона.
«Брось этот окорок рыбам» — рассмеялся тогда Флинт.
Так прозвище прицепилось к Джону. Но пользовались им лишь тогда, когда хотели задеть за живое.
Теперь Долговязый не мог исполнять обязанности командира абордажной команды. Однако занятие ему нашлось — Флинт назначил Джона главным по имуществу, отдав ключи от каморок и сундуков. От всех, кроме ключей от клетки, где хранились запертыми сокровища. Тот ключ Флинт держал при себе.
Отныне Долговязый обязан был следить за порядком на корабле, начиная от чистоты и заканчивая заготовкой провизии. По сути дела, он выполнял те же обязанности, что и ранее; за исключением необходимости вести людей в бой.
Чтоб Сильвер мог передвигаться, ему сделали костыль. Но этого оказалось мало — при сильной качке на двоих иногда трудно было удержаться. Сильвер придумал повязать в самых трудных местах свисающие, подобно лианам, концы, за них он и хватался при ходьбе. Мы прозвали их «сережками Сильвера» — они напоминали серьги, столь любимые моряками.
Я сменил слепого на должности штурмана и взял управление «Моржом». Пью сидел на баке целыми днями, постанывая и жалуясь на горькую судьбу. К нему никто не хотел приближаться.
Совет проходил в капитанской каюте. Я, квартирмейстер, боцман Джоб Андерсон, канонир Хэндс, плотник Джек Морган, Чёрный Пёс, Дарби, Дэрк и еще двое — трое представителей команды, имён которых я не запомнил.
Флинт восседал на кресле, как на троне. Шляпу надвинул на глаза и исподлобья наблюдал за нами, пыхтя трубкой. Остальные, кроме одноногого, опирали стены. Джону позволено было присесть на тюфяк. Попугай ютился на его плече. К тому времени Каторжник выучил целую кучу английских слов, но в присутствии Флинта он не желал даже чирикать. Жался к Джону и перья топорщил.
— Говори, Окорок. Ты лучше объясняешься.
Одноногий завёл речь. Как всегда, начал он издали, но вскоре перешёл к самой сути.
— Зарыть сокровища — единственная возможность уберечь их. Карманник избавляется от украденного, дабы не быть пойманным.
Ответом было молчание. Избранные никак не могли взять в толк, чего от них хотят. Кроме одного — их желают лишить добычи.
Джон продолжал:
— Ребятки, поймите. Все варианты рассмотрены. Другого выхода нет. Если мы выйдем с грузом, нас настигнут, и всё будет потеряно. С концами, разумеете?
Ответом снова была тишина. Умевшие думать — размышляли. Иные ждали. Флинт хлебнул из бутыли и поддержал слова канонира:
— Может, вы все хотите на виселицу? Не миновать вам просушки на реях. Да, на реях! Мистер Бонс, каково состояние «Моржа»?
— Мы залатали, что могли. Корабль пострадал настолько, что поверхностным ремонтом здесь не обойтись. Обшивку выше киля нужно менять почти полностью. И некоторые шпангоуты. Мы можем выходить в море, но старой скорости без кренгования не набрать.
— «Морж»… — Протянул Флинт. — Мистер Бонс, подтверждаете ли вы, что с грузом нам не уйти?
— Мы и сейчас едва ли наберём пять узлов. С грузом и того меньше. Пробоины заделаны, но вода всё равно поступает. Люди на помпы стают каждые два часа. Груз потянет нас на дно — при более низкой осадке вода будет набираться слишком быстро.
Джоб, до того молчавший в углу, поделился умной мыслью:
— А почему бы не выбросить балласт вместо того, чтоб выгружать добычу?
