– Со стороны Герды это жестоко, – вздохнула Настя. – Можно, я с ней поговорю?
– О чем? Чтобы разрешила мужу гулять налево?
– Пап, ну как же так можно! Еще неизвестно, кого он там найдет, да и вообще это будет разврат. Нет, пусть сама подберет скромную женщину, которая поможет мужу легче переживать тяготы временных разлук.
– Это вне компетенции канцлера, – открестился я от столь экстремистской инициативы. – Решай сама. В крайнем случае можешь посоветоваться с Татьяной Викторовной.
– Скажи, пап, а вы с мамой женились по любви? – сменила тему дочь.
– Разумеется, а как же иначе! Правда, сошлись по расчету – тогда нам обоим требовалась политическая поддержка друг друга. Пожили вместе года два, там и любовь пришла, а за ней свадьба. Куда ж ей деться, любви, если расчет был правильный.
Обратный путь занял неделю, потому как мы особо не торопились. В принципе, конечно, можно было вернуться в Питер через два портала, ибо мы с Настей представляли уже вполне сработавшуюся пару, но зачем? Ладно, на исчезновение шамана, может быть, никто особого внимания и не обратил бы. Однако канцлер с дочерью – это все-таки люди несколько иного уровня. Могли пойти слухи, причем, что огорчительно, и среди лиц, не обладающих соответствующим допуском. Так что мы спокойно погрузились на «Кречет», добрались на нем до Оаху, где пересели на «Аист».
Гоша встречал нас на аэродроме – естественно, неофициально.
– Небось специально добирался так не спеша! – попенял он мне. – А не подумал, что император тут мучается неудовлетворенным любопытством – чего ты там раскопал такого, что нельзя передать по радио?
– Пожалуйста, любуйся. – Я показал на жреца, одетого в подержанную офицерскую шинель старого образца, без знаков различия. Почему-то из всей предложенной ему одежды он выбрал именно ее. Но зато категорически отказался как от обуви, так и от головного убора.
– Это еще что за чучело? – удивился император.
– Это не чучело, как, не разобравшись, изволило выразиться ваше величество, а духовное лицо довольно высокого ранга. Настя, будь добра, позови сюда его преосвященство.
Узрев Гошу, шаман впал во вполне ожидаемый экстаз.
– Господин Иу говорит, что он безмерно счастлив видеть посвященного лично человеком-птицей, родившегося в нашем мире, – затараторила дочь. – Он не смел надеяться, что ему выпадет такое счастье, и теперь может спокойно умереть.
– Может, не надо прямо сейчас? – на всякий случай поинтересовался я. – А то ведь он нам еще не все рассказал, да и сам многого не видел. Того самого иного мира, например.
Что удивительно – шаман, услышав перевод, явно испугался.
– У них, кажется, что иной мир, что тот свет, – вещи неразличимые, – пояснила Настя.
– А, так насчет умереть это он в порядке украшения речи? Тогда его надо накормить и обустроить. Доча, это на тебе. Мне он сегодня больше не понадобится.
За время пути жрец успел рассказать довольно много.
Итак, когда-то очень давно на его острове жили два народа – короткоухие и длинноухие. Первые работали, вторые руководили. Разумеется, короткоухие считали, что их заставляют работать слишком много, но в целом обстановка была стабильной. Эти народы поклонялись разным божествам.
Главным богом короткоухих считался человек-птица. Легенды гласят, что именно он показал далеким предкам дорогу на остров и помог тут обустроиться на первых порах. А потом, как и положено богу, удалился по каким-то своим делам, понять которые слабый человеческий разум не в силах. Но несколько поколений назад он вторично сошел с небес на остров Рапа-Нуи.
Поначалу этого никто не понял. Просто откуда-то вдруг появился никому не знакомый человек – никто не видел, на чем он приплыл. Потом его появление вызвало неудовольствие среди жрецов длинноухих, но два из них вдруг умерли, причем довольно мучительно, а остальные признали, что чужак может делать все, что ему вздумается. Он поселился неподалеку от Анакены и жил одиноко, привечая, впрочем, короткоухих, которые иногда его посещали. Более того, довольно часто он помогал им – дарил железные орудия мужчинам и яркие ткани женщинам. Некоторые благодарили и уходили, а некоторые, сообразив, что это не совсем обычный человек, а может, и не человек вовсе, поселились неподалеку и стали ему друзьями. Когда они поняли, что он и есть человек-птица, он отобрал из них троих и начал учить их особым обрядам. С тех пор все жрецы острова ведут род от этих троих – в том числе и он, Ока Иу.
