В его голосе звучал невысказанный упрек: «Зачем ты привез меня из моей прекрасной страны на этот отвратительный остров?». Ему явно хотелось, чтобы и я понял, как здесь плохо, и во всем — от пения птиц до мягкого шума воды в озерах — нашел какой-нибудь изъян. Но, несмотря на все его сетования, ни глаза мои, ни уши не улавливали того, что возмущало его до глубины души. Зато я понял, что на Бугенвиле Соуи был бесконечно одинок и скучал по дому. Чтобы как-то развеять его тоску, я взял его с собой в Нума-Нума. Это большая плантация к югу от Вакунаи, и в лавке при плантации продавались вещи, которые могли пригодиться и мне, и моему загрустившему другу. Я не ошибся: после поездки в Нума-Нума Соуи немного воспрянул духом. А может быть, он просто понял, что лучший способ преодолеть тоску по родным местам — это взять себя в руки и переносить невзгоды как подобает мужчине.
Проходили дни; над морем, раскинув крылья, парили фрегаты; распустились цветы на пальмах франгипани, и снова зацвели кусты бугенвилеи[7]. По мере того как оживала природа, Соуи становился все веселей.
В один прекрасный день он решил вскопать землю под огород. Узнал я об этом, обходя участок, на котором стоял наш дом. Вдруг я увидел Соуи, а рядом с ним полицейского по имени Покикуина. Покикуина был родом из округа Варна на Новой Гвинее, и, по словам Соуи, они принадлежали чуть ли не к одному племени.
Очевидно, они собирались расчистить участок от леса, который подступал к самому дому, и превратить его в цветущую плантацию. Они посадят здесь бананы, маис, сладкий картофель и таро. Какие сельскохозяйственные орудия им понадобятся? Всего лишь мотыги и грабли с больничного склада. Забыв о том, что солнце почти зашло, они неподвижно стояли и как зачарованные смотрели на заросшую лесом землю, на которой скоро, совсем скоро зазеленеют молодые всходы. С этого памятного для нас обоих дня улыбка не сходила с лица Соуи.
Полицейский Покикуина, дежуривший по вечерам, каждое утро приходил к нашему дому и брался за работу. Он являлся ровно в семь, и я, сидя на ступеньках лестницы, ведущей на кухню, с интересом наблюдал, как ловко он орудует мотыгой и граблями. Недели через две к Соуи пришел еще один помощник, полицейский, тоже дежуривший в вечернюю смену, а вскоре к ним присоединилось несколько больных, которые лежали в маленьком стационаре при больнице. Они все работали, а Соуи обстоятельно объяснял им, что такое настоящий огород, то есть такой огород, какой можно увидеть только в округе Кунимаипа на далекой Новой Гвинее, а не на этих дурацких Соломоновых островах.
Со временем у Соуи появилось немало учеников, жаждавших изучать огородничество и садоводство; среди них были сыновья школьного учителя, несколько подростков из ближней деревушки Тиокон, а также больные из нашей больницы, которым я разрешил вставать. Что же касается самого Соуи, то он сидел на ступеньках лестницы и отдавал приказания. Возможно, он сам был восхищен масштабами своего организаторского таланта. Отныне он не прикасался ни к мотыге, ни к лопате. За него работали другие.
Вечерами, перемыв посуду и наведя порядок в доме, Соуи уходил на огород и стоял там часами, созерцая маленькие зеленые ростки, чуть приподнявшиеся над землей. Он не произносил ни слова, а перед ним, словно в тумане, возникали целые горы фруктов и овощей. Казалось, будто этот маленький огород стал смыслом всей его жизни и единственным источником радости и счастья.
— А земля здесь намного добрее, чем у нас в Кунимаипе, — сказал он однажды вечером, когда мы стояли между грядками и рассматривали первые початки маиса, недавно появившиеся на зеленых стеблях.
— Добрее? — удивился я.
— Да, добрее, — ответил Соуи. — Здесь прорастает все, что посадишь. Ни один росток не завял. Не погибло ни одно зернышко. Такой плодородной земли у нас в Кунимаипе нет…
Хотя коренные обитатели Бугенвиля находятся на довольно низком уровне развития, это очень милые и симпатичные люди. Их представления о мире кажутся нам весьма наивными, но почти все они обладают чувством юмора и очень хотят учиться. Помимо родного языка они говорят на пиджин-инглиш, или новомеланезийском языке.
