— Как я, да?
В глазах Франциски была такая укоризна, что он поспешил подправить то впечатление, которое произвел на нее своими словами.
— Вы другая, разумеется.
— А ваша жена часто приезжает? — Франциска задала этот вопрос и тут же пожалела об этом, ибо ей показалось, что это может вновь пробудить его неудовольствие.
Макс действительно отреагировал на этот вопрос не совсем обычно. Он отвернулся в сторону и долго молчал, прежде чем наконец ответил:
— Нет… Мне следовало объяснить это раньше. Моя жена… умерла.
— О!.. — Франциска не нашлась, что сказать. Ей и в голову не могло прийти… — Простите ради Бога. Вам тяжко пришлось, наверное…
— Да, прошлый год был… мрачным, — согласился Фэйртон и вновь погрузился в молчание.
Он не стал ничего объяснять, и Франциска поняла, какую опасную тему задела своим вопросом. Она напомнила ему, судя по всему, о трагедии и болезни.
— Я дура… — тихо проговорила Франциска.
— Нет, нет… Вы же не знали. Я уже переболел этим.
— Давайте вернемся и вымоем посуду, — предложила девушка.
На обратном пути к дому они едва перекинулись парой слов. Они убрали все со стола и вместе вымыли и вытерли тарелки.
Франциску не могла не восхитить устроенность и простота быта Макса Фэйртона.
— Впрочем, любая женщина могла бы сойти от этого с ума.
— Почему? — Макс постепенно выходил из депрессии, в которую его ввергнул бестактный вопрос Франциски. — Все, что нужно, всегда под рукой.
— Да, вы правы. Только я, например, консервы держу отдельно от всех продуктов. Для каждого вида — своя полка. Впрочем, у вас тоже по-своему аккуратно. Где вы берете питьевую воду?
— Дважды в неделю ее доставляют с материка. С хозяйством своим я справляюсь неплохо. — Макс подтолкнул девушку к двери. — Смотрите, какой вид! Можете вы представить себе что-нибудь более прекрасное?
Он ненавязчиво положил свою руку на ее плечо. Они стояли у двери и смотрели на спокойное море и удаленную береговую линию, сверкающую огнями, с освещенной таинственным светом розовато-лиловой лентой пляжей. Нижние слои облаков также были окрашены в розовые тона, и в них скользили золотистые тени, а последние лучи заходящего солнца придавали всему пейзажу волшебное великолепие.
Остров тем временем погружался в какую-то зловещую дымку, идущую с моря. Они чувствовали себя крохотными существами, светлячками, посреди этой властной тьмы.
Франциска вздрогнула и отвернулась. Ею овладело чувство острого одиночества, которое усиливалось с каждой минутой. Она тайком с любопытством взглянула на Макса, стоящего рядом. Интересно, он еще надеется на то, что ее вывезут с острова до ночи?
Но, видимо, он уже не надеялся на это, так как повернулся к дому и сделал ей приглашающий жест.
— Вы можете занять сегодня мою спальню, Франциска.
— Благодарю вас. — В синих глазах девушки вдруг еще раз сверкнуло сомнение. — Макс… Это ничего, что я остаюсь? Я и в самом деле не в силах плыть сегодня обратно. Это может стоить мне жизни.
Их дружеское расположение друг к другу, на ее взгляд, уже давало ей право на такие слова.
Фэйртон вошел в дом, бросив через плечо:
— Ничего, ничего. Оставайтесь. Здесь вы будете в безопасности. Хорошенько выспитесь и приготовьтесь к завтрашнему дню.
— Мне очень жаль, что я испортила вам вечер… Вы бы без меня написали очередную главу, да?
Франциска говорила так жалобно, что Макс не смог удержаться от улыбки. Он обернулся и посмотрел на девушку.
— Пожалуй, насчет главы вы правы. Но разве может книжная глава быть интереснее самой жизни, а?
— М-м… Спокойной ночи.
Франциска запахнула просторный халат, который уродовал ее фигуру и отвернулась. Ее босые ноги зашлепали по дощатому полу. Макс наблюдал за ней с любопытством. Он услышал, как она закрыла и заперла дверь на замок.
Франциска хорошо относилась к жизни, без боязни, однако в незнакомом месте предпочитала полагаться на крепость запоров. Она легла в постель и тут же заснула, да так крепко, как будто больше не собиралась просыпаться. Тихое бормотание моря проникало в ее сознание, но она быстро перестала воспринимать этот звук и растворилась в темноте, сгущающейся вокруг нее.
