– Как дела? Не всю мебель еще распродала? Слушай, я бы купил у тебя кресло. Оно по стилю мне теперь больше подходит, чем тебе.
Или:
– Прежде чем ты отнесешь драгоценности в скупку, я хотел бы на них взглянуть. У тебя идеальный вкус, а мне надо сделать подарок одной моей хорошей знакомой. Разумеется, я возьму колечко за полцены, мы ведь все с тобой делим поровну.
Евгения дошла до того, что стала прятать от него вещи. Олег по памяти составил реестр ее ювелирных украшений и передал своему адвокату. Бесполезно было говорить, что все это куплено на ее деньги. «Нажито в законном браке» – и точка! Евгения даже не думала, что Олег такой крохобор! Как умело он прятал свои отрицательные качества, которых у него оказалось предостаточно!
Хорошо, что машина была оформлена на нее, и Евгения поспешила с продажей, чтобы Олег и от этих денег половину не оттяпал.
Алика пришлось встречать у метро. Мысленно она продолжала его так называть: Алик, не Андрей. Фамилия его Евгении вообще не нравилась. Ты подумай! Васьков! И сам он, нынешний, вызывал у нее глухое раздражение. Возможно, потому, что его исповедь произвела на Евгению гнетущее впечатление. В свое время она посетила немало семинаров и тренингов, для того чтобы обрести психологическую устойчивость. Современному руководителю это необходимо, ведь на нем лежит огромная ответственность.
Там, на этих курсах, давали установку на позитив. Просто-таки зомбировали этим позитивом. А еще советовали сторониться неудачников. Алик как раз и был тем человеком, от которого лучше держаться подальше.
«Зачем я вешаю себе на шею этот камень?» – раздраженно думала она, ежась у входа в метро. Переменчивая весна то и дело преподносила погодные сюрпризы. Аномальная жара сменялась не менее аномальным холодом. Трудно было угадать погоду и одеться соответственно. Сегодня, к примеру, Евгения в своем любимом кашемировым пальто отчаянно мерзла и мечтала о шубе. Алик опаздывал, наверное, не учел, что московские пробки гораздо больше питерских. Позвонил ей с полчаса назад, сказал:
– Я на подъезде.
И застрял. Она то и дело бегала греться в метро. На нее уже начали коситься служащие. Чего это холеная дамочка в дорогом пальто носится туда-сюда? Вся такая нервная.
В конце концов, Евгения не выдержала и купила в ближайшем ларьке стаканчик с обжигающей жидкостью под названием «кофе». Стояла поближе к жаровне, грела о стаканчик ледяные пальцы и старалась не обращать внимания на запах прогорклого растительного масла, в котором в этом же ларьке готовили чебуреки.
«Я ведь не купила чебурек, – утешала она себя. – Это всего лишь стакан кипятка. Надеюсь, изжоги не будет».
Наконец она увидела его. Алик неуверенно озирался по сторонам.
– Эй! – окликнула его Евгения. – Я здесь! – Она метнула пустой стаканчик в урну и махнула рукой.
– Привет! – обрадовался Алик, то есть Андрей. И виновато сказал: – Я давно уже не был в Москве. Честно сказать, не представлял, что все здесь так изменилось!
– Просто народу стало больше, – пожала плечами она.
– Ну, поехали! Куда прикажете, мадам? – он шутливо поклонился.
– Здесь недалеко, если не сядем в мертвую пробку, – она взяла его под локоть. Алик хотел было ее поцеловать, но она отстранилась:
– Холодно.
Это был еще один удар, послабее, конечно, чем жизнь в коммуналке, но тоже под дых: его машина. Евгения давно уже ездила на представительских. Она, конечно, и мечтать не смела, что Васьков ездит на «Бентли», но и не на таком же старье!
– Это твоя машина? – с сомнением спросила она. «То-то Олег посмеется!»
– Классная тачка, да? Прошу! – Он открыл перед ней переднюю дверцу. – С виду, конечно, неказистая, зато надежная. Я ведь бывший гонщик, не забывай. Я ее лично всю перебрал, поставил новый мощный движок…
Она не слушала. Машины Евгению мало интересовали. Лишь одно поднимало ей настроение: она воображала лицо Олега, каким оно будет, когда в их квартире поселится ее мужчина.
– Это мой новый муж, – представила она Алика консьержке.
– Здравствуйте, – напряженно сказал тот, ставя на пол чемодан.
Роскошный холл произвел на Васькова гнетущее впечатление. Да и сама атмосфера этого элитного жилья. Ведь в кармане были сущие гроши, а впереди – бесперспективное мрачное будущее. «Сейчас бы чего-нибудь попроще», – уныло подумал он.
