— Откуда ты? — хмуро спросил он жену. — Уйди, мне надо поговорить с фрау… Штирнер.
Эльза с упреком посмотрела на него, Эмма со слезами на глазах — на Эльзу, как бы говоря: «Видишь, как он относится ко мне?»
— Ну? — сказал Зауер, сурово глядя на жену.
Эмма вздохнула и послушно вышла.
— Отто Зауер, я не узнаю вас, — с упреком сказала Эльза.
— Она мое несчастье! Я не знаю, как отделаться от нее, — с раздражением сказал Зауер. — Вы должны знать, что моя любовь к ней была искусственно вызвана Штирнером.
— Это не дает вам права так относиться к ней. Она не виновата ни в чем, и она любила вас раньше не по приказу Штирнера.
— Какое мне дело до нее? — так же раздраженно ответил Зауер. — Где Штирнер?
— Он ушел.
— Куда?
— Я не знаю. Он не сказал мне, но в доме его нет наверно.
— Вы лжете! Вы скрываете его!
Эльза встала:
— Послушайте, Зауер, если вы не оставите этот тон, я сейчас же уйду.
Зауер заставил себя успокоиться и сел рядом с Эльзой.
— Простите меня, Эльза, — почти ласково сказал он. — Я слишком изнервничался за это время. Вы говорите, Штирнера нет. Вы, значит, свободны?
Эльза в ответ кивнула головой.
— Что же мешает нам теперь быть вместе?
— Зауер, но ведь у вас ребенок, жена…
— Не говорите мне о ней, Эльза!
Он взял ее руку. Эльза нахмурилась и тихо, но решительно отняла свою руку. Не только жена и ребенок отдаляли ее теперь от Зауера. Новые черты характера Зауера делали его чужим. А может быть, это и не новые черты; может быть, эта грубость и черствость всегда жили в нем под покровом холодной корректности и она раньше только не замечала их?
И еще одно удерживало Эльзу. Штирнер, каким она узнала его в последнюю ночь, поразил ее воображение. Он был преступен. Он учинил насилие над свободой ее воли и чувств, но он прошел через ее жизнь, оставил след. И та бездна страдания, которую он открыл перед нею в последнюю ночь, не могла не взволновать ее. Вернув ей свободу, он показал, что доля порядочности еще сохранилась в нем.
Зауер не понимал, что творится в душе Эльзы, и думал, что в ней говорит лишь женская стыдливость.
Он сделал новую попытку взять ее за руку и начал говорить, все более увлекаясь:
— Скажите «да», Эльза, и мы будем счастливы. Мы оба много страдали и заслужили право на счастье. И еще, Эльза, вы помните, я радовался, когда вы отказались от наследства, потому что я боялся потерять вас? Я думаю, что теперь оно не будет стоять стеной между нами. Штирнера нет. Что мешает вам воспользоваться вашим правом? Готлиб? Мне не страшен этот щенок!
Эльза посмотрела на Зауера и вновь отняла свою руку. Во взгляде Эльзы Зауер заметил удивление и страх.
— Не думайте, что во мне говорит корыстолюбие! — поспешил он оправдаться, по-своему поняв этот страх. — Нет, я люблю вас, только вас, а не ваше богатство. Но будьте же практичны. Поймите, что рай в шалаше — мечта поэтов. Подумайте о своем будущем. Дайте мне доверенность, и я ручаюсь, что спасу по крайней мере часть вашего состояния в размере оставленного вам наследства.
Эльза встала и подняла руки, как бы защищаясь:
— Нет, Зауер, нет! Не говорите мне о наследстве! Я не хочу переживать еще раз все эти ужасы, всю эту грязь… Прекратим этот разговор… Я так устала… Я не спала всю ночь и еле стою на ногах…
— Но это не последнее ваше слово? — спросил Зауер вслед удаляющейся Эльзе.
Она быстро ушла, ничего не ответив.
Эльза вбежала в свою комнату и обняла плачущую Эмму:
— Не плачь, моя девочка! Я не отниму у тебя Отто, но боюсь, что тебе не удастся вернуть его.
— Ты думаешь? — спросила Эмма, беспомощно взглянув на Эльзу.
— Может быть, потом… — сказала Эльза, чтобы утешить подругу, хотя и не верила в это возвращение. — А теперь нам с тобой надо отдохнуть. Я не оставлю тебя. Мы поедем далеко, чтобы забыть обо всем. Не плачь! Тебе надо беречь себя. И ты совсем не одинока. У тебя есть сын, мы будем вместе воспитывать его. В нем ты найдешь свое счастье.
— Да, поедем. Не оставляй меня, Эльза!
Зауер продолжал сидеть в зимнем саду перед аквариумом, опустив голову, хмурый и злой.
— О, черт!.. — вдруг крикнул он и неожиданно для себя ударил кулаком в стеклянную стенку аквариума.
