– Не знаю. Я предпочел бы, чтобы они были сахарные или мучные. У нас осталось совсем мало продуктов.
– Да, неплохо было бы поймать пару хороших налимов или подстрелить пару уток, – сказал Савич. – Но, к сожалению, Бета не очень гостеприимная хозяйка.
– Попросту она не имеет этих вкусных вещей, – заступился за Бету Тюменев.
– Или же скрывает их, – заметил Архимед.
– Ну, может быть, растительный мир будет к нам добрее. – И Тюменев показал рукою на заросли цветов.
– Я сейчас пойду поищу в этом лесу цветов, – вызвался Савич, но не успел он отойти на несколько шагов, как исчез из виду, словно провалился.
Тюменев и Архимед окликнули его. Савич отозвался – его спокойный голос звучал совсем близко, но самого не было видно.
– Что с вами, Савич? Где вы? – крикнул Архимед.
– В чем дело? – в свою очередь крикнул Савич. – Все в порядке.
– Что за ерунда! – воскликнул Тюменев. – Ты его видишь, Архимед?
– Вижу. Это великолепный оптический обман!
И вот они увидели Савича оба: тот словно состоял из четырех ног. Одна пара ног как будто шла по земле, а другая, поставленная на туловище подошвами вверх, повторяла эти движения в воздухе, как отраженная в зеркале. Вслед за удивленным криком Тюменева ноги повернулись и пошли назад. Послышался голос Савича:
– Да в чем же, наконец, дело, товарищи? Куда теперь вы пропали?.. – А еще через несколько секунд он воскликнул: – Я вижу ваши ноги… Много ног, словно вы стали на голову… А теперь совсем ничего не вижу.
Архимед и Тюменев в свою очередь перестали видеть изображение ног Савича. Но через несколько минут он сам предстал перед Тюменевым и Архимедом.
Тюменев подошел к Савичу, ощупал его и сказал:
– На этой шальной планете глазам нельзя верить. Вот теперь я знаю, что это живой Савич, с головой, руками и ногами, а не оптический обман.
– Я видел вас, как, наверное, рыбы «видят» человека из-под воды. Погруженного наполовину, – сказал Савич.
– И мы все видели в этом же роде, – ответил Тюменев.
– Но я видел и еще более удивительные вещи, – продолжал Савич. – Я подошел к одному цветку и, к удивлению, заметил, что он удаляется от меня, подошел к другому – та же история. А когда я дошел до холма, он был пуст. Ни одного цветка не росло на нем, и я даже не заметил, куда они девались.
– Вот как! – забеспокоился Тюменев. – Цветы, говорите, сбежали, исчезли, а холм остался? Это уже не только оптика. Тут что-то другое. Быть может, маскировка? А? Представьте себе, что любопытствующие жители Беты подходили к нам, замаскировавшись цветами. Как вам это нравится? Или, быть может, здешние живые существа обладают способностью к необычайной мимикрии? Трансформации… Как они исчезли, объяснить проще: оптика, свойства атмосферы… Миражи, тайны, непонятные вещи на каждом шагу. И надо много времени, чтобы раскрыть все эти тайны.
– Тайны и неведомые опасности, – сказал Савич. – Здесь можно потеряться и заблудиться в двух шагах друг от друга. За каждым цветком, быть может, здесь скрывается страшное чудовище, готовое растерзать нас…
– Трус вы несчастный. Нытик. Вот именно! – необычайно резко прикрикнул на Савича Тюменев. – Только о драгоценной персоне своей и думаете.
Савич замолчал. Тюменев засопел носом, нахмурился, потом, махнув рукой, заговорил своим обычно сердито-добродушным голосом:
– Ну, простите старика-ворчуна, не обижайтесь. Погорячился. Вот именно. Нехорошо вышло. Грубо. Нервы расходились. И этот приторный запах раздражает.
