Для входа и выхода я сделала под изгородью лаз — такой узкий, чтоб только-только в него пролезть. Пол и стены подземного хода я выложила камнями, с наружной стороны прикрыла ход от дождя сплетённой из лозы циновкой, а изнутри привалила плоским камнем, выбрав самый большой из тех, что оказались мне по силам.
Противоположные стороны изгороди отстояли друг от друга на восемь шагов, этого пространства должно было с гаком хватить для хранения всех моих будущих припасов.
Я начала с сооружения ограды, потому что ночевать на верху скалы стало уже холодно, а в шалаше я не чувствовала себя в безопасности от бродячих собак.
Постройка дома заняла ещё больше времени, чем ограда, потому что много дней мне не давали работать дожди и потому что на острове было слишком мало необходимой мне древесины.
У нас в роду ходила легенда, что раньше остров покрывали высокие леса. Было это очень давно, сразу после сотворения мира, когда всем на свете заправляли два бога, Тумайовит и Мукат[22]. Они то и дело спорили друг с другом. Тумайовит хотел, чтобы люди умирали. Мукат противился этому. В конечном счёте Тумайовит рассердился и ушёл со всем своим добром вниз, в подземное царство. С тех пор люди и стали умирать.
Но если тогда на острове росло множество могучих деревьев, то теперь деревьев осталось всего несколько штук, да и те прятались по лощинам и были низкорослые и скрюченные. Выбрать среди них ствол для хорошей жерди было очень трудно. Я уходила на поиски с утра и возвращалась поздно вечером, и так много дней подряд, пока не набрала достаточно кольев для постройки хижины.
Заднюю стену дома образовывала скала, переднюю же я оставила открытой, поскольку ветер дул не оттуда. Жерди я подровняла до одинаковой длины, частично над огнём, а частично с помощью каменного ножа, изготовление которого тоже далось нелегко, ведь я никогда в жизни не мастерила такого орудия. Я всадила в землю по четыре жердины с каждой стороны, ещё восемь штук пошло на кровлю. Колья для неё я связала жилами, а сверху покрыла широколистными водорослями, ламинариями[23].
Сооружение дома было закончено к середине зимы, но всё время строительства я спала за крепким забором и чувствовала себя в безопасности. Мне было не страшно, что запах готовящейся еды привлекает к моему жилищу лис и что они выстраиваются перед забором и заглядывают в щели. Приходили и бродячие собаки: они остервенело грызли китовые рёбра и рычали от злости, что не могут пробраться внутрь.
Двух собак я подстрелила, но вожака среди них опять-таки не оказалось.
Возводя ограду и хижину, я питалась мидиями, морскими ушками и окунями (рыбу я поджаривала на плоском камне). Позже я завела себе ещё два предмета кухонной утвари. Вдоль берега валялось много обкатанной морем гальки. Я отыскала среди этих голышей два камня побольше, с плоской выемкой посередине, и долго терла их песком, чтобы углубить и расширить выемку. При готовке на таких камнях сохранялись вкусные рыбные соки, которые раньше в буквальном смысле слова уходили в песок.
Для варки корней и злаков я сплела плотную корзину из тростника: этому ремеслу меня научила моя сестра, Юлейп. Высушив корзину на солнце, я набрала на берегу сгустков смолы, размягчила их над костром и натёрла смолой внутреннюю сторону корзины, чтобы она перестала пропускать воду. Теперь можно было варить кашу — бросая в корзину с водой и зерном нагретые на костре мелкие камни.
В одном месте хижины я выкопала в полу углубление, обложила его щебнем и приготовила место для костра. В Галас-ате мы каждый вечер разводили огонь заново, но я решила не тушить свой костёр и, ложась спать, только присыпала его золой. На другой день достаточно было убрать золу и подуть на головешки. Таким образом я сберегала себе массу сил и времени. У нас на острове водилось множество серых мышей, и теперь, когда я всерьёз занялась готовкой и еда стала оставаться с обеда на ужин и с ужина на завтрак, мне понадобилось безопасное место для её хранения. В скале, которую я приспособила как одну из стен нового дома, примерно на уровне моих плеч шло несколько узких расщелин. Я выбрала вокруг породу и, по возможности отполировав каменные уступы, превратила их в недоступные для мышей полки с провизией.