Возмущенный Кристиан Флетчер схватил треуголку и, густо покраснев, поспешно вышел из-за стола. Бормоча под нос проклятия, с горящими, как от пощечины, щеками, он покинул каюту.
— Мальчишка! Выскочка! — продолжал негодовать капитан. — Не умеет толком обращаться с секстантом и компасом, в картографии полное невежество, а туда же — офицер! Кто еще недоволен жизнью?
— М-м! Господин граф! Полковник! Расскажите нам о племенах в пустыне Гоби... — начал было сызнова допрос Нельсон, но капитан оборвал его на полуслове:
— Нет, «ботаник»! Увольте! Надоела мне ваша заумная болтовня! Все свободны! Ужин окончен. Граф — вы задержитесь! Я вас угощу джином!
Офицеры встали из-за стола и, спотыкаясь о мебель и сталкиваясь друг с другом, выползли из кают-компании.
— Видите, граф, с кем я вынужден плавать? Шайка негодяев! Этот «ботаник» меня доводит до бешенства по нескольку раз на дню! Я готов его вышвырнуть за борт на корм акулам. Меня удерживает от этого только одно: его послал в экспедицию лично первый лорд адмиралтейства. Но ничего, доберемся до Барбадоса, сдам его с рук на руки начальству, а вечером напьюсь и застрелю негодяя в кабаке, на нейтральной территории! Ходит по кораблю, вынюхивает, словно ищейка. Вы видели его лицо? Настоящая крысиная морда. Зубы торчат вперед... Так бы и дал в рыло кулаком, чтобы вправить их обратно! А лекарь? Потный, вислогубый, просто дурак дураком! Ничего толком определить не может: что болит, где болит, почему болит. Я подозреваю, что он обыкновенный коновал. У меня есть сведения из верных рук, что этот субъект никакой не доктор, а полковой ветеринар! Вот его я наверняка выпорю, если вновь ошибется с лекарством. Вчера попытался говорить с ним по латыни, а этот докторишка Томас Ледворд, будь он неладен, ни в зуб ногой. Доктор не знает латынь! Не верю в его знания и диплом врача — он, видимо, фальшивый.
Сергей иронически поинтересовался про Флетчера:
— Неужели и штурман так же плох?
— А то! Тупой, как обух топора! Щенок! Посмел мне перечить на острове при усмирении тамошних дикарей. Я на Таити был царь и бог для аборигенов, потому что я ученик и соратник самого Кука! А ничтожный штурман сам пожелал стать богом. Переговоры за моей спиной повел с вождями. О чем — до сих пор не знаю. Я быстро поднял паруса, вывел «Баунти» в гавань, вижу, недостает трех матросов. И экипаж преступников искать не желает. Беглецы спрятались в джунглях со своими подружками, ждут, когда шхуна уплывет. Не вышло. Взял я десять верных матросов, прочесал деревню, побил вождя, тот указал тайник, где дезертиры скрывались. Ох и всыпал я им! Розги, розги, розги! Лучшее средство заставить любить Родину! Знаю, что экипаж меня ненавидит, но я справедлив. Никогда по пустякам не наказываю, лишь за провинности!
— Полноте, капитан! Бог с ними! Давайте выпьем по чарке для успокоения нервов. Вы, я вижу, настоящий морской волк, совсем не то, что остальные! — решил польстить капитану Строганов, играя на его самолюбии. — Надеюсь, под вашим умелым командованием мы быстро дойдем до Большой земли.
— Не знаю, как быстро, все зависит от направления ветра. Но месяцев семь плыть предстоит! Ох и наговоримся мы с вами долгими вечерами в каюте о Севере, об Индии, Китае, о вашей таинственной и пугающей мир нецивилизованной России. И что это за Сибирь? Страна, провинция или целый континент?
— Сибирь — это Сибирь. В двух словах не опишешь! Хорошо, капитан, согласен! Постепенно расскажу об этом крае подробно. Давайте по чарке Джина за наше с вами здоровье!
Собутыльники выпили еще по одной, затем еще по одной и еще...
— Ка-а-апитан-н-н, ка-а-питан, улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг корабля, — заплетающимся голосом пропел по-русски окончательно опьяневший Сергей, потом вернулся к английскому... и проболтался: — Будьте помягче с этими людьми. Вы настраиваете их против себя, они поднимут бунт!
— Да я их в бараний рог сверну! На рее всех вздерну! Или прогуляются у меня по доске за борт к акулам! Я, конечно, уважаю ваше звание полковника, признаю старшинство, но поймите меня, граф, я на судне старший морской начальник! Будьте любезны выполнять мои распоряжения и, по крайней мере, не перечить. Я человек вспыльчивый и, как вы успели заметить, слегка вздорный. Но я умелый моряк! С закрытыми глазами проведу любое судно через пролив Дрейка! Между рифами перемещаюсь на ощупь! На запах! На цвет! Чутьем! Я — лучший мореплаватель английского флота! Сам Джеймс Кук меня уважал! После его гибели — я лучше всех!
