– Знаю, – произнес он, пряча досаду за равнодушием. – Я дойду с вами до вашей двери и там вас покину.
Лесия поняла, что от этого он не откажется. Коротко кивнув, она прошла в вестибюль. Слава Богу, что в доме есть лифт, она вовсе не уверена, что смогла бы сейчас подняться по ступеням. У двери ее квартиры Кин подождал, пока она повернет ключ в замке, и затем вручил ей рюкзак.
– До свидания, – сказал он и улыбнулся непонятной хищной улыбкой.
– Спасибо, – пробормотала Лесия и, войдя внутрь, захлопнула за собой дверь.
Она, конечно, не могла расслышать шума его шагов, ведь она сама выбирала звукоизоляцию для своей квартиры. И она, разумеется, не побежала к окну, чтобы еще разок посмотреть на него. Лесия стояла в маленькой прихожей, прижимая к груди рюкзак, словно защищаясь от кого-то, и ждала, а глаза ее тем временем наполнялись слезами. Конечно, во всем виновата несчастная таблетка. Что же еще?
Она вылезла из своей просоленной одежды и приняла душ, потом натянула самую старую и широкую футболку, чтобы, подчиняясь велению лекарства, улечься в постель, и все это время по ее лицу тихо катились слезы. Она не рыдала, не всхлипывала, она просто не могла ничего поделать со своими глазами.
На следующее утро Лесия проснулась от боли. Место ожога воспалилось, кожа горела, а она, к несчастью, никак не могла до него дотянуться. Прошло несколько минут, прежде чем она с большим трудом умудрилась нанести мазь на больное место: ей пришлось намотать пропитанную мазью вату на черенок деревянной ложки, – но кожа по-прежнему продолжала неумолимо зудеть.
Кин позвонил ей вскоре после девяти.
– Как дела? – спросил он сухим, мрачным, бесстрастным голосом.
– Все отлично, спасибо, – ответила она сдержанно. – Мне намного лучше.
– Вы хорошо спали ночью?
– Конечно, таблетка просто свалила меня с ног. – Она снова облизала губы, сухие, по-видимому, еще под воздействием вчерашнего лекарства. Во время наступившей маленькой паузы Лесия услышала, как на другом конце провода кто-то что-то говорит. Женщина.
Ее пальцы с силой сжали трубку. Веселым, звонким и твердым голосом Лесия сказала:
– Спасибо за звонок, Кин. До свидания.
– До свидания.
О Боже, думала она, аккуратно опуская трубку на рычаг. Лесия Спринг, вы, кажется, ревнуете! Ревность вас просто душит, вы злитесь, страдаете и безумно, мучительно завидуете той женщине, которая сейчас вместе с ним. Однако все это довольно смешно. С какой стати ее так потрясла и разгневала мысль о том, что у Кина есть женщина?
Когда настало время обедать, она уже настолько приободрилась, что съела салат и выпила чашку крепкого кофе, который окончательно оживил ее, и даже смогла принять приглашение друзей, которые устраивали пикник с барбекю – мясом, жаренным на вертеле.
Но даже этот вечер, который она провела в тени раскидистой магнолии, в приятной беседе, почти не изменил подавленного состояния ее духа. И неделю спустя, когда ожог перестал наконец зудеть, ей пришлось признать, что винить во всем лекарство больше не имеет смысла.
Ее тоска по Кину была столь острой, что лишала всех радостей жизни. И это было еще глупее, чем ревность. Ведь Кин никогда не был ее собственностью, чтобы так болезненно ощущать его отсутствие.
Это все женское одиночество, сказала она своему отражению в зеркале. Ты созрела, чтобы иметь любовника. А Кин просто подвернулся под руку, случайно.
Лесия решительно свернула волосы в тугой узел на затылке. Сегодня был свободный от заказчиков день, и она собиралась заглянуть в два новых магазина кухонной утвари, прочесать частым гребешком большой торговый центр сантехники, пообедать с Андреа, потом проверить партию только что прибывшей из Италии керамической плитки и, наконец, заехать к женщине, которая делала для нее рабочие чертежи.
Хороший день. Раньше такие дни всегда доставляли Лесин удовольствие.
