— Говорят, что когда уезжаешь откуда-нибудь, назад уже не вернуться — все изменится и уже никогда не станет прежним.
— Не надо было вообще сюда приезжать.
— Ну, мы все учимся на своих ошибках. Не ты первая, не ты последняя.
Синди заскрежетала зубами и постаралась загнать слезы обратно, моргая изо всех сил.
— Ты не можешь обойтись без своего пресловутого безразличия? — процедила она, и глаза снова заволокло слезами.
— А какой смысл переживать за других — только себе дороже! — раздраженно бросил Стюарт. — Если пытаешься кого-то утешить или как-то помочь, в ответ получишь одни тычки и зуботычины. Ты это тоже скоро поймешь. И если собираешься распускать нюни весь день, я не намерен выслушивать твои жалобы и утешать тебя, не жди! — С этими словами он нагнулся и, включив радио, покрутил ручку настройки, чтобы поймать хорошую музыку.
Было уже половина десятого вечера, когда они подъехали к пригородам Окленда. Почти всю дорогу они молчали. Синди привалилась плечом к дверце и сладко спала. Теперь, позевывая, она распрямила спину и вытянула ноги, прикрыв глаза от ярких вечерних огней города и света фар встречных машин.
— А во сколько Джо ждет тебя домой? — спросил Стюарт.
Не глядя на него, девушка пожала плечами и стала протирать запотевшее окошко.
— Не хочешь пойти куда-нибудь поужинать вместе? — не унимался Стюарт.
— В ресторан — в таком виде? А что, разве твоя экономка не ждет тебя к ужину?
— Не знаю, вряд ли Элизабет вернулась из отпуска.
— В таком случае я сама тебе что-нибудь приготовлю.
Стюарт метнул на нее заинтересованный взгляд.
— Где? У меня дома?
— Ну конечно, не посередине Оклендского моста, — буркнула Синди, голос у нее был суровый, выражение лица решительное и непреклонное. — А что ты так на меня смотришь? Ты же вроде был голодный.
— Ну да, так и есть, просто…
— Джо и Кит не знают, во сколько я приеду, если тебя это беспокоит.
Стюарт резко свернул с шоссе, и машина покатила к его дому, который был расположен за чертой города. Тайком он посматривал на профиль Синди. Выражение лица у нее было растерянное, но боевое, подбородок упрямо выпятился. Она отвела руками назад взлохмаченные волосы и снова забралась на сиденье с ногами. Подперев голову кулачком, девушка смотрела широко раскрытыми глазами прямо перед собой, ничего не видя. Стюарт знал, что она уже пожалела о своем необдуманном предложении и почувствовала, что обрекла себя на что-то страшное, но на что, точно не знала.
С этого момента все ее действия диктовала бесповоротная отчаянность. Она громко хлопнула дверцей «форда», перекинула через плечо пиджак от брючного костюма и стояла, нетерпеливо притопывая ногой, поджидая, когда Стюарт достанет чемоданы из багажника.
Она слегка поежилась, прислушиваясь к холодному зимнему ветру, гудевшему в ветвях деревьев вокруг дома. Ей казалось, что этот свист о чем-то предупреждает ее, как когда-то предупреждал юную Джо, понуждая ее уйти, бежать, пока не поздно. Но было уже поздно, Стюарт протянул ей руку, потом, осторожно обняв за плечи, повел в дом.
Оказавшись в темной, холодной прихожей, она уже не могла подавить панику. Стюарт включил свет в коридоре.
— Я сейчас разведу огонь. Тут как в морозильнике.
Синди пошла за ним в гостиную и смотрела, как он разводит в камине огонь, точно так же, как в первый вечер, когда они встретились, не было только фотографии Делии, которую он так яростно швырнул на пол, а потом сжег, — ее не заменили на другую.
— Ты еще не передумала готовить мне ужин? — спросил Стюарт, вставая с колен и вытирая грязные руки о свои и так уже перепачканные джинсы.
— Нет, конечно, — с вызовом ответила Синди, швырнув сумку и пиджак на ближайшее кресло.
Ее непривычно бесшабашное поведение заставило его нахмуриться, к тому же он уловил в ее голосе нотку нервозности.
— Тогда идем, покажу тебе, где у нас что лежит, потом приму душ и переоденусь, а то перед отъездом я не успел.
При других обстоятельствах Синди с радостью повозилась бы у Стюарта на кухне, которая была оборудована по последнему слову техники: новенькая большая и удобная плита, кастрюли и сковородки с непригорающим покрытием, мыть их в роскошной раковине — одно удовольствие. Но сейчас девушка нервничала, ее томило неясное предчувствие, она не знала, во что ввязалась, но была твердо намерена ни за что не отступать.
