Тем не менее и это противоречие в принципе, если напрячь изнеженные безумным материальным потреблением мозги, разрешимо. Для этого лишь нужно расширить права свои и так называемых блюстителей закона до таких пределов, которые «на фене» называются «беспределом». Иными словами, наделить их законным правом на беззаконие с абсолютной презумпцией невиновности и освобождением от малейшей вероятности уголовной ответственности. А дальше остается использовать властные полномочия или так называемый административный ресурс в сфере правоприменения в нужном для себя направлении. Вот это все в смутные годы с успехом, втихую и было сделано, пока население как очумелое боролось за выживание и еще не стало на путь превращения в гражданское общество. Причем проделано все было вполне грамотно и идеологически обосновано было заботой о правах человека, да не простого, а романтика, «джентльмена удачи», живущего по принципу: украл, выпил — в тюрьму. В итоге преступность и криминализация жизни захлестывают страну. По сути, в настоящее время мы живем «на зоне», только очень большой. С порядками, которые нам диктуют «конкретные пацаны», со своеобразной формой общественного сознания, которая называется «по понятиям».
Бастрыкин А. И. в думах о народе и угрозе бунта: «Наш нынешний УПК вносит массу обязанностей всех субъектов уголовного процесса, начиная от оперативного работника и кончая судьей, обязывает соблюдать права обвиняемого, подсудимого и осужденного. Он должен обязывать точно так же детально, в полном объеме, с установленной ответственностью, защищать права потерпевших. Иначе, повторю, за нас это будет делать народ». Что мы видим! Александр Иванович отлично понимает, что в настоящее время наш Уголовно-процессуальный кодекс заточен на защиту интересов бандюганов всех мастей. И что в этой счастливой идиллии соблюдения прав обвиняемых и следователей в эпоху бурных перемен места для юридической защиты прав жертв преступлений не нашлось. Однако нежданно в стране возникла новая реальность: там собрался у ворот ентот, как его, народ, в общем, дело принимает сацияльный оборот. И это также понимает тов. Бастрыкин. Побаивается бунта, поднимающего голову «плебса». А ведь российский народ это и есть бесправные потерпевшие, жертва преступлений власти. Той власти, которая, по сути сросшись с общеуголовным криминалом, «гнидит» народ нещадно, чтоб голову не поднимал. С этим, конечно, надо что-то делать. Но обуздывать криминал, вместе с силовиками выполняющий столь важную социальную функцию удержания в узде населения, конечно, не хочется. Поэтому лукавая творческая мысль опять бьется куда-то, только не в сторону усиления борьбы с уголовной преступностью.
Бастрыкин А. И.: «Еще одна очень важная идея этого закона, может быть, самая сложная идея — это введение идеи фонда поддержки потерпевших. Как известно, на одного, может быть, это старая цифра и меня коллеги поправят, на одного приговоренного и осужденного к пожизненному заключению государство тратит более 20 тысяч евро в год. Давайте спросим себя, а сколько государство тратит на защиту прав потерпевших? Тех же самых детей? У нас по линии Следственного комитета масса примеров, когда люди годами бьются за то, чтобы человек, лишившийся обоих родителей, получил хоть какую-то компенсацию. Потому что нам говорят: там работы нет, там людям нечем заниматься, заработка у них нет. Плюс конфискация, как мы знаем, практически сегодня невозможна. Поэтому в этом законопроекте предлагаются конкретные источники, они есть, существуют, возмещения ущерба за моральный и имущественный вред, причиненный потерпевшему в результате совершенного в отношении потерпевшего преступления. Тем более, уважаемые коллеги, все помнят положение Конституции, где прямо записано — спасибо, 52 статья — государство обязано возместить потерпевшему имущественный вред и вред, причиненный преступлением. Когда мы вообще в последний раз вспоминали эту статью? Да никогда мы ее не вспоминаем, как будто ее не существует. Но все, что связано с теми же самыми обвиняемыми, — это у нас просто повторяется ежедневно, многократно, и так дальше».
