Викарий прочел краткую молитву над утопленником, затем, опечаленный, возвратился в свою церковь. Он был очень встревожен последними событиями. Была ли связь между этими двумя случаями или не было? Сначала девушка, напуганная до умопомрачения, а теперь и мужчина, умерший, возможно, от сердечного приступа. Что послужило причиной приступа? Был ли это результат физического переутомления – или, может, испуга? А может быть, это только его фантазии?
Тихо вздохнув, он пошел прочь от этого ужасного поля и по дорожке направился к центральному входу в церковь. Конечно, он мог бы пройти и через боковую дверь, но по утрам ему нравилось входить в церковь с парадного входа, чтобы ощутить в полной мере все ее великолепие и то чувство смиренного уединения, которое исходит от нее. Уже сам путь к алтарю, необходимость преодолеть значительное расстояние, чтобы приблизиться к этому священному месту, определенным образом настраивал его, давал время очистить свои мысли и чувства перед общением со Всевышним.
Он рылся в карманах брюк в поисках ключа, отпирающего тяжелые деревянные ворота церкви, когда его внимание вдруг привлек какой-то звук. Было похоже, будто кто-то колотит в дверь изнутри. Вздрогнув от неожиданности, преподобный Биддлстоун отступил на шаг и озадаченно посмотрел на входную дверь. Для миссис Сквайерс было еще слишком рано; эта женщина убирала в церкви и следила за тем, чтобы там всегда были свежие цветы, к тому же она не могла попасть внутрь без его ключа. Он приготовился вставить ключ в замочную скважину и снова шагнул вперед, охваченный любопытством и одновременно слегка встревоженный. Не мог же он прозевать одного из этих мальчишек из колледжа, решившегося провести ночь запертым в церкви в одиночку ради шутки или на спор с одним из своих школьных приятелей. Они уже не раз вытворяли разные шалости как в самой церкви, так и вокруг нее. Ну, уж на этот раз он им покажет. Больше он не будет, как обычно, отпускать их на все четыре стороны, слегка пожурив, а добьется, чтоб их примерно наказали.
Не успел он повернуть ключ, как два сильнейших удара сотрясли дверь и чуть не сорвали ее с петель. Безмерно удивившись, викарий снова отступил, пораженный силой ударов.
– Кто там? – громко крикнул он, затем прижавшись лицом к щели между створками двери, снова повторил свой вопрос. – Ну же, кто там? Если это опять вы, проказники из колледжа, лучше признавайтесь сразу.
Но он знал, что вряд ли у кого из мальчишек наберется столько сил, чтобы так сотрясать дверь. Он неуверенно потянулся к торчащему ключу; наступившая тишина начинала так же действовать ему на нервы, как и эти громкие удары.
И тут в дверь забарабанили снова, но на этот раз это были не одиночные удары, а непрерывный грохот, который звучал все громче и громче, наполняя собой его голову, так что викарий был вынужден зажать уши руками. Дверь задрожала, казалось, дерево начало прогибаться, поддаваясь силе ударов. Было такое впечатление, что она вот-вот треснет и разлетится на куски. Гул стоял такой, будто его били по голове. Викарий, пошатываясь, отошел от двери, взглянул на церковь и ему показалось, что даже эти уродливые серые морды на водостоках смеются над ним. Охваченный ужасом, он снова посмотрел на дверь; она была почти готова в любой момент рухнуть, и он не понимал, как этот старый замок еще до сих пор держится. Грохот усилился, казалось, он достиг предела.
Биддлстоун не выдержал и закричал срывающимся голосом:
– Прекратите! Во имя всего святого – прекратите!
Он не был уверен еще и тогда, а позже его уверенность еще поубавилась, но именно в тот момент ему показалось, что он услышал смех. Нет, это был даже не смех, а смешок, тихий, но странным образом ясно различимый в царящем вокруг шуме. Он уже было решил убежать с церковного двора, не в силах больше выносить этот ужас, но внезапно удары прекратились. Наступившая тишина была столь же ошеломительна, как и предшествовавший ей грохот. Дверь больше не содрогалась и выглядела такой же прочной, как всегда, на ней не осталось никаких следов от тех диких ударов, которые она вынесла. На какое-то мгновение ему даже показалось, что ничего и не было, такой мирной была наступившая тишина. Он устало приблизился к двери и приложил к ней ухо, готовый отскочить назад при малейшем шорохе. Может, ему снова померещилось, или он действительно услышал шепот?
