Запираться я не стала:
– Я лесбиянка и хочу жить в законном браке со своей постоянной партнершей. Здесь это невозможно.
Он с прямотой, привычной для европейцев, но дикой для наших лапотников, отозвался:
– Хорошо, что вы не стали скрывать от меня свои сексуальные предпочтения. Я хотел сегодня предложить вам возглавить наше представительство в Южной Корее. Но… ввиду особенностей вашей личной жизни… в Европе, конечно, будет комфортнее. Думаю, я смогу сделать некоторые кадровые перестановки и найти позицию в более толерантной стране. У вас есть какие-то предпочтения?
– Моя подруга мечтает поехать в Лондон.
– Хорошо. Вы туда поедете.
Мне впервые в жизни захотелось броситься на шею мужчине. Но я лишь спокойно спросила:
– Когда?
– Как только юристы подготовят новый контракт. Обычно это занимает максимум две недели.
* * *
Я пулей выскочила из офиса. Все равно сегодня мой выходной – нужно завершить его красиво.
Я набрала Касю, поинтересовалась:
– Ты где?
– Да только от правозащитниц отбилась, – хмыкнула она. – Хотели меня в приют засунуть.
– Какие планы?
– Собиралась тебе позвонить – спросить, что на ужин приготовить.
– Сегодня у меня остаешься?
– Ну… если можно.
– Ничего не готовь. Я буду дома через двадцать минут. У меня потрясающая новость.
* * *
Я была счастлива как никогда. Что за удивительное совпадение! Или это Вселенная услышала мой посыл?
Представительство в Лондоне – это годовая зарплата с немалыми нулями, свой дом, страховка, сумасшедшие перспективы. Не говоря уже о счастье жить в нормальной стране.
Интересно, как там моя первая любовь Клэр? Наступила на горло собственной песне и живет с мужиком или нашла в себе смелость сделать правильный выбор? Надо будет обязательно с ней повидаться. Поболтать – и, что уж скрывать, похвастаться моей красоточкой Касей.
Я ворвалась в квартиру и, хотя обычно стараюсь вести себя сдержанно, прямо с порога заорала:
– Каська! Мы с тобой едем в Лондон!
Она выскочила мне навстречу, распахнула свой нежный ротик:
– Э… когда?
– Через две недели! Тебе надо срочно подать на визу!
– Тебя все-таки переводят? – Ее голос звучал растерянно.
– Да! Конечно же, да! Чему ты удивляешься? Я и так ждала слишком долго! У нас будет свой дом, Кася! Сад. Пятичасовой чай! И полная свобода!
– Лизочка, это очень здорово! Я тебя поздравляю! – прощебетала она.
– Ты нас обеих поздравляй! Мы добились! Мы это сделали! Мы уезжаем!!!
– Но я ведь замужем, – напомнила она.
– Наплюй! Высшие силы – в лице моего босса – сегодня освободили тебя.
– Я… очень рада, конечно…
И только сейчас я заметила: голубые глаза мечутся в страхе, и никакой радости в них нет.
– Кася, ты что? – Я взяла ее за подбородок.
– Просто это так неожиданно. – Взгляд уткнулся в пол. – Я столько лет ждала этот Лондон, что и не знаю, как реагировать…
– Давай пить шампанское! А еще я сейчас закажу фейерверк. Выйдем на балкон и пальнем!
– Лиза. – Она аккуратно убрала с подбородка мою руку и отступила на шаг. – Мне надо подумать.
Я опешила:
– То есть как подумать? О чем?
– Лондон был хорош три года назад. А сейчас я уже не уверена, что хочу разводиться.
– Но… как же так? Ты всегда говорила мне… И как вообще можно возвращаться к человеку, который тебя бьет?!
– Не бьет, а один раз ударил. Причем за дело.
– Кася! Ты не можешь так со мной поступить.
– Лизочка, – она взглянула умоляюще, – я очень тебя люблю! И понимаю, что ты хочешь поехать со мной в Лондон. А Саша очень просит меня вернуться. Осталось понять, чего хочу лично я. Дай мне, пожалуйста, пару дней.
Но я – убитая, раздавленная – смотрела в ее лицо, оскверненное мужским кулаком, и понимала: Кася меня уже предала.
* * *
Беда красивых девушек в том, что они уверены: за ясные глазки и смазливые личики им позволено творить что угодно. Смотрят на тебя преданным взглядом, говорят, что любят, и самонадеянно полагают: от них, прекрасных-изумительных, партнер стерпит любую подлость.
Я не стала показательно ссориться с подругой. Отказалась от назначения в Лондон и осталась в России. Мы продолжали встречаться – примерно раз в месяц.
Кася так же старалась в постели, позволяла собой восхищаться и даже умерила аппетит в плане подарков. Я притворялась, будто по-прежнему боготворю ее, но сердце мое обратилось в кусок льда. Никто и никогда еще не смел вытирать об меня ноги! Смазливая медсестричка это сделала, а я никогда не прощаю своих врагов. И я поклялась себе: убрать с Касиного личика ее вечную счастливую улыбочку, сделать ей еще больнее, чем мне сейчас, заставить страдать, плакать, а может, и стереть с лица земли.
