С самой Кассандрой Вера знакомиться не стала, но издалека рассмотрела. Чертов фарфоровый ангелочек – вся такая эфемерная, беззащитная, точеная. Неудивительно, что брат голову потерял.
Но время – решила сестра – лучший лекарь. Пусть поглазеет печально в окно, потоскует, поймет, что корыстной Кассандре не он нужен, а купюры шуршащие.
Она провела разъяснительную работу – попыталась объяснить брату, что настоящая любовь в его жизнь еще придет. Веня печально покивал, и Вера оставила его в покое.
А спустя еще неделю печальных бдений Венички она нашла его мертвым. Брат аккуратно снял с потолка люстру и использовал металлический крюк для того, чтобы хорошенько закрепить ремень. На кухонном столе осталась записка. Ей, Вере, – только извинения. Зато для Кассандры – целая поэма о будущей жизни, в которой они обязательно встретятся.
Отчаяние сестры было безмерно. Два дня она просто пила и рыдала. На третий – даже вышла из дома, собираясь ехать в клинику, искать Кассандру и ее убивать. По счастью, бабуськи на лавочке увидели, в каком состоянии Вера садится в машину, и проявили гражданскую ответственность. Повисли гроздьями, не пустили за руль. Поднялись вместе с ней в квартиру, квохтали, уговаривали, что завтра похороны и надо обязательно протрезветь, чтобы не позориться.
И Вера действительно смогла взять себя в руки на какое-то время. Выдержала почти без слез, когда на гроб брата посыпались комья земли. Молчаливым сфинксом высидела поминки. А на следующий день поехала в Клинику ментального здоровья.
Ее немедленно провели к главному врачу. Тоже квохтали, сыпали соболезнованиями, но постоянно – словно бы между делом – пробрасывали: управы на Кассандру нет. С Веней о любви они даже не говорили – просто спали вместе по обоюдному согласию. Кассандра ничего у него не требовала, никак психологически не давила и не давала никаких обещаний.
– Но, разумеется, мы ее уже уволили, – подвел итог главный врач. – И в хорошее место она вряд ли теперь устроится. Наш круг узок, репутация бежит впереди тебя.
Вера вернулась домой – в теперь навечно пустую квартиру. Помочь-поддержать некому. Родители отдалились окончательно – даже на похороны не приехали. Подруг и личной жизни она не завела – все силы отдавала, чтоб создать комфортную атмосферу брату. Как унять сердечную боль?
Первым делом она решила подать иск на Клинику ментального здоровья. Юристы выслушивали ее историю, кивали сочувственно – но ни один за дело не взялся. Дружно утверждали: дело тухлое.
Вера написала в Роспотребнадзор, в санэпидстанцию, в налоговую, в Минздрав. Клинику ментального здоровья по ее сигналам тщательно проверяли и даже находили некоторые нарушения, но закрывать чертово учреждение никто не собирался.
Вера оставляла везде, где только возможно, отрицательные отзывы, только и это не особо помогало. Медики отслеживали ее наветы, активно отбивались – и грозили ответными исками за клевету.
Тогда она решила сосредоточиться на Кассандре. Убивать – и самой идти в тюрьму – было страшно, но портила гадине кровь с удовольствием. Тем более что увольнение из клиники никак Кассандре не повредило: почти сразу вышла замуж. Супруг для нее начал особняк строить.
Вера страшно бесилась. И когда Бардин стал знаменитым, одной из первых вступила в его фан-клуб. Являлась там главным Касиным хейтером. Постоянно подпитывала форум гадкими новостями и мерзкими детальками про свою врагиню.
Любила ей ночью звонить – с редких таксофонов, что еще оставались в городе. Знала адрес особняка, где отставная медсестрица проживала со своим актерчиком, и однажды порезала колеса, а потом подкинула под дверь мерзкую посылочку.
Но легче не становилось, горе не ослабевало. Оставалось лишь топить его в спиртном. Раньше Венька (сам непьющий) для нее «ограничителем скорости» был. Постоянно долдонил сестре о том, что вся прелесть выпивки – в атмосфере, в хорошей закуске, в минимальности и контроле над эйфорией. Брат морщился, когда они проходили мимо компании сильно выпивших. Категорически отказывался садиться в ее машину, если Вера позволяла себе выпить хоть глоток пива. Уверял: жизнь одна, поэтому надо себя беречь.
