— Валяй — разрешил я и похлопал себя руками по плечам — Брррр, озяб! Так о чем мы? А, точно! Давай, бесплотный, начинай! Хочешь — с меня, хочешь — вон, с него.
Михай тем временем поплевал на ладони, и шустро начал копать яму в том месте, на которое я ему указал. Прямо не вурдалак, а ходячий экскаватор.
— Ааааааа! — заметив это, призрак метнулся в сторону моего спутника и запустил когтистую лапу ему в грудь, туда, где по идее у человека бьется сердце.
Михай даже останавливаться не подумал, хотя призрака, похоже, все же приметил. Слышать не слышал, но видел точно.
— А? — недоуменно глянул сначала на свою лапу, а после на меня охранник клада — Это как?
— Вот так — хмыкнул я, отметив при этом, что зря так халатно отнесся к способностям этой твари. Выходит, она все же на что-то способна, как та лошадь, что в начале лета прикончила охранников Шлюндта. Осторожнее надо быть. А то, понимаешь, кое у кого началось головокружение от успехов — Нельзя вырвать то, чего нет. Он невесть сколько времени мертв, у него сердце давно трухой стало.
— Но у тебя-то нет? — оскалился призрак — Ты-то живой, верно?
— Живой. Но тебе не по зубам, даже не надейся. Ты кто есть? Слуга клада. А я этим кладам, сколько их на свете ни есть, Хозяин. Вот и выходит, что ты служишь мне. Ну да, случается такое, что раб на хозяина руку пробует поднять, есть тому подтверждения в мировой истории, только вот для восставших это никогда ничем хорошим не заканчивалось. Да что далеко ходить? Тот, что тебя сюда положил, тоже ведь против закона пошел, правильно? И что, он вернулся после тебя забрать? Нет. А почему? Потому что вздернули его на дереве, как государева преступника, а после, когда он гнить начал, закопали как собаку без креста и поминовения. И правильно сделали. Тем более что он, подлюка, еще и друзей своих верных потравил ради пригоршни монет. Потому мотается его душа теперь неприкаянно по белу свету, бродит по дорогам ночной порой, не находя приюта.
Молчал призрак, слушая меня. Злился, ненавидел, но нападать боялся.
— Не повторяй его ошибок — чуть мягче произнес я — А то ведь отправлю тебя тем же маршрутом. Поверь, я могу.
— Ты о чем? — прямо как собака рыкнула душа клада.
— О том самом. Поклажу из земли я всяко заберу, ты даже не сомневайся. Она не твоя, и даже не моя, она кое-кому другому обещана. Ну, а ты без клада что ноль без палочки. Знаешь, что такое «ноль»? Н-да. Ладно, тогда так. Ты без клада, как забор без дома — что он есть, что его нет — какая разница? Но если я тебя не отпущу, а клада не станет, то что дальше делать станешь? Из леса тебя местный хозяин мигом шуганет, ты ему всю плешь за века проел, а в большом мире ты никому не нужен. Да тебя, собственно, никто и не увидит, золота-то, кровью политого, ведь больше нет. Откуда силы брать станешь?
Бум! Лопата ударилась о что-то железное, изгвазданный землей Михай, который за совсем уж короткое время выкопал приличных размеров яму, сообщил мне —
— Тут сундук. И еще вот чего.
И он бросил на кучу земли черный череп и пару костей, по-моему, ребра.
— Все, бородатый — потер ладони я — Время принятия решения. Хочешь драться — будем драться, но потом не канючь и не проси прощения, ссылаясь на неприкаянное детство, трудную жизнь и безрадостное посмертие. Не пожалею, не рассчитывай, виртуальная ты проекция. Тем более что мне как белый день ясно то, что не золото тебя тут держит, а те крохи власти, которые ты над этим местом забрать сумел. Нравится тебе людей с пути сбивать, пугать, а то и губить, удовольствие ты от этого получаешь. Потому пощады точно не жди, мне такое не по сердцу. Ну, а если желаешь по-хорошему — давай я тебя отпущу. Проваливай за Кромку или еще куда, и пусть с тобой там разбираются дальше. Михай, чего встал? Давай, вытаскивай нашу находку наверх.
Сквернословил вурдалак, вытягивая массивный сундук из ямы, то и дело оскальзываясь на мокрой земле, о чем-то думал призрак, шевеля синими губами и дергая себя за козлиную бороду, сопел в недальних березках Фрол Евграфович. Все были при деле, и только я зевал да ежился от холода, желая только одного — оказаться дома.
