Диана заговорила, с улыбкой отвечая на заданный вопрос и от своего лица, и от лица дочери:
— Привет, Джеффри. Я услыхала твой голос и сперва подумала, что это сон, однако потом поняла, что это вы разговариваете по громкой связи, и решила спуститься. Жду не дождусь, когда мы все трое опять окажемся вместе.
Диана повернулась к Сьюзен и порадовалась тому, что после стольких лет непростых отношений ее дети, кажется, полностью восстановили родственные связи друг с другом. Ей даже показалось почти забавным, что этим они, возможно, обязаны человеку, от которого столько лет назад убежали.
— Поезжай, — сказала она. — Я прекрасно могу денек обойтись без тебя. Не бойся, ничего со мной не случится. Развейся немного. Походи пешком. Может, я попрошу кого-нибудь показать мне этот штат побольше. И вообще, мне тут, пожалуй, нравится. Здесь очень чисто. И спокойно. Примерно так же, как было во времена моего детства.
Эти слова удивили Сьюзен.
— Вот как? — спросила она, однако тут же кивнула. — Ну ладно. Если ты уверена…
Мать махнула рукой, словно отпуская ее.
— Ну, так что я должна сделать? — спросила Сьюзен, теперь уже у брата.
— Утром поезжай обратно в аэропорт и садись на первый самолет, вылетающий в Техас, в аэропорт Далласа. Затем пересядешь на самолет какой-нибудь местной авиалинии, следующий в Хантсвилль. Такие полеты совершаются каждый час. Там я тебя встречу. Компьютерный пароль, который дал тебе агент Мартин, позволит тебе оплатить билеты и все остальное. Не бери с собой много вещей. И никакого оружия.
— Ладно. А что там в Техасе, в этом Хантсвилле?
— Человек, которого я однажды помог арестовать.
— Он в тюрьме?
— В камере смертников.
— Что ж, — сказала она, немного помолчав, — я думаю, его-то участь ясна.
В своем офисе в Главном управлении Службы безопасности агент Мартин прослушивал запись телефонной беседы, только что состоявшейся между братом и сестрой. Он пристально всматривался в лицо Джеффри на экране своего компьютера, пытаясь определить по его выражению лица, удалось ли профессору получить какую-нибудь информацию, которая помогла бы им найти того, кого они ищут. Прослушав разговор между ними, детектив пришел к выводу, что Джеффри удалось-таки кое-что разузнать. Но Мартину не хотелось сразу принуждать своего напарника выкладывать все карты на стол. Нет, он не станет действовать слишком нахраписто. То, что ему требуется узнать, само придет к нему в руки. Нужно только глядеть во все глаза и слушать во все уши.
Он остановил запись разговора и ввел в компьютер команду записывать все, что происходит на компьютерах в доме, куда вселились Диана и Сьюзен Клейтон. Через несколько минут, как он и ожидал, пришло известие о заказе билета на самолет. Спустя несколько секунд последовало сообщение о заказанном на раннее утро такси. Встроенные микрофоны зафиксировали ведущийся разговор между матерью и дочерью, но Мартин решил, что тот едва ли для него интересен.
Детектив откинулся на спинку кресла.
«Невероятный Халк, ничего себе…» — подумал он с раздражением и вдруг заметил, что машинально ощупывает шрамы на шее. Они все еще болели. Болели всегда. Один психолог когда-то рассказал ему про фантомные боли. Так, человек с ампутированной конечностью может ощущать боль в отсутствующей ноге. Психолог предположил, что чувство жжения у Мартина может иметь ту же природу. Теперь уже не физическую, а психическую. Он это понимал, но все равно было больно. Детектив думал, что боль от ожога пройдет, когда его брат — а это он в пылу яростного спора швырнул в будущего полицейского через весь стол сковороду с кипящим в ней свиным жиром, — умер, однако этого, увы, не произошло. Уже десять лет минуло с того дня, как его брата пырнули ножом в тюремном дворе, а шрамы всё ныли. С течением времени он успел привыкнуть к этому ощущению, равно как и к мысли о том, что память о той ссоре с братом навсегда осталась запечатлена на его коже, к мысли, наполнявшей его в равной степени ненавистью и душевной болью. Он взглянул на экран компьютера, и в его воображении опять всплыло лицо Джеффри Клейтона.
