Джеффри остановился и спросил:
— Как, потайная комната?
Хозяин развел руками:
— Вот уж не знаю. Может, в свое время и была потайной. Типа секретного места. Когда-то, давным-давно. Хотите взглянуть? — (Джеффри кивнул.) — Ну ладно. Не очень-то чисто там, внизу, так что не взыщите.
— Ничего, показывайте.
За лестницей находилась маленькая дверь, которая, как помнил Джеффри, вела в цокольный этаж. Он не помнил, чтобы часто спускался туда. Там было пыльно, темно — не место для пребывания девятилетнего мальчика. Джеффри задержался на верхней ступеньке, в то время как хозяин, гулко ступая по лестнице, спускался все ниже. «Нет, — подумалось ему. — Должно быть, была и еще одна причина. Ах да: замок на двери, который всегда оставался заперт». Случайное воспоминание подсказало ему: тихие звуки скрипки. Да, оттуда порой доносилась медленная приглушенная музыка. Потаенная, как и сама комната.
— Это единственный способ попасть туда? — спросил Джеффри.
— Нет, есть еще вход прямо с улицы. Дверь и короб типа шахты лифта, через такие в старые времена ссыпали уголь в подвал.
Хозяин щелкнул выключателем, зажегся свет, и Джеффри увидел наваленные один на другой ящики и старую детскую лошадку-качалку — из тех, на которых так любят сидеть маленькие дети, воображая себя скачущими ковбоями.
— Единственное, для чего эта комната мне пригодилась, — проговорил хозяин, — это для хранения всякого старья. Не смог найти ей другого применения.
— А где вторая дверь? — спросил Джеффри.
— Вон там. За старой мазутной горелкой.
Изогнувшись всем телом, Клейтон протиснулся за горелку, которая при этом глухо заскрипела. Дверь, о которой говорил хозяин, представляла собой кусок древесно-стружечной плиты, закрывающий небольшое квадратное отверстие в стене, начинающееся от пола и заканчивающееся примерно на уровне глаз.
— Я прикрыл эту дверь ненужным обрезком, — пояснил хозяин. — Здесь все тоже было зашпаклевано и оштукатурено. Так с первого взгляда никто бы и не догадался. Простояло в таком виде уйму лет. Возможно, когда-то здесь было хранилище для угля, от которого потом таким способом избавились. Такие ходы есть во многих старых домах. А теперь они закрыты: разделили судьбу угольных шахт.
Джеффри отодвинул обрезок в сторону и согнулся, стараясь увидеть, что находится за проемом. Хозяин последовал за ним и подал Клейтону электрический фонарик, лежавший рядом на шкафчике с предохранительными электрическими пробками. Проход был затянут паутиной. Клейтон смахнул ее в сторону, наклонился и вошел в открывшееся перед ним помещение.
Оно оказалось совсем небольшим, приблизительно шесть на девять футов, с потолком на высоте примерно футов восьми, обшитым куском какого-то особо толстого звукоизоляционного материала. В центре потолка находился патрон для отсутствующей в нем в данный момент лампочки. И никаких окон. Пахло плесенью и каким-то могильным тленом. Воздух был затхлым, словно в каком-нибудь склепе. Стены покрывал толстый слой глянцевой белой краски. Пол из серого цемента.
В комнате было пусто.
— Теперь понимаете, что я имел в виду? — спросил хозяин. — Сами посудите, ну за каким чертом такое помещение может понадобиться? Даже для того, чтобы тут что-нибудь хранить, оно совсем не годится. Слишком трудно в него попадать, а потом из него выбираться. Может, когда-то здесь находился винный погреб? А что, вполне может статься. Здесь для этого достаточно прохладно. И все-таки я в этом не уверен. Ясно лишь одно: некогда кто-то его для чего-то использовал. Вы сами-то ничего не припоминаете? Дьявольщина! Эта келья наводит меня на мысль о камере в Алькатрасе,[90] за исключением, пожалуй, той разницы, что, готов спорить, у тамошних заключенных все-таки имелись окна, чтобы через них выглядывать наружу.
Джеффри медленно провел лучом фонарика по стенам. Три из них были пусты. На четвертой имелась пара небольших, всего по три дюйма в диаметре, колец, прикрепленных у правого и левого угла.
Клейтон посветил на кольца и присмотрелся.
— Как вы думаете, для чего могли понадобиться эти кольца? — спросил он. — Вы не знаете, кто их сюда повесил?
