— На неделю, — подумав, сказал жизнерадостный Тектуманидзе. — Может быть, на две, максимум на три.
— Вполне определенно, — усмехнулся Томах. — Плюс-минус год.
— Согласны? — Керри Йос остался серьезным и спокойным, и Филипп вдруг понял, кого он напоминает, вернее, откуда в нем иногда мелькают знакомые черты: сдержанность, спокойствие, готовность к действию, быстрота оценки собеседника, внутренняя убежденность и сила. Эти черты были присущи и Томаху, и Богданову, и, наверное, всем работникам аварийно-спасательной службы, и отражали они не случайное явление, а доминанту характера, состояние души и тела.
— Согласен, — сказал Филипп хрипло.
— Спасибо. Тогда — завтрак, сборы и в дорогу. Слава, побеспокойся обо всем необходимом. Старт “Тиртханкара” через три с половиной часа.
— Пошли, — будничным тоном сказал Томах и встал. Ему было не привыкать.
Они вышли, зажмурили, от смены освещения: коридор был залит ярким солнечным светом.
— Слава, — сказал Филипп, — а зачем такая спешка? Подождали бы экспертов из технического сектора и спокойно занялись проверкой этих ваших ТФ-ретрансляторов.
— А чужая цивилизация? — напомнил Томах. — Мы открыли пока всего одну цивилизацию, исследовав двести сорок звезд, цивилизацию Орилоуха, да и та оказалась негуманоидной, отказавшейся от исследования космоса. А здесь, похоже, она по крайней мере не уступает нашей в темпах освоения Галактики! Понял? Нам нельзя не спешить.
— Да-а, работа у тебя — не позавидуешь! Добровольцы — шаг вперед! Так? А кто такой Бассард?
— Что, не понравился?
— Как тебе сказать… угрюмый он какой-то, непропорциональный и недоброжелательный.
— В наблюдательности тебе не откажешь. Генри Бассард — начальник второго сектора УАСС, того самого, который отвечает за безопасность системы Садальмелека и всего созвездия Водолея; я имею в виду — безопасность исследователей. Ну, бог с ним, со вторым сектором, тебе еще представится случай познакомиться с Бассардом поближе. Я заметил твою мину, когда ты оценивал нашего Керри. Как он-то тебе показался?
Они вышли под прозрачный купол центральной ТФ-станции Управления, где располагалось более двухсот кабин мгновенного масс-транспорта. Станислав нашел свободную и посторонился:
— Входи. Ну и как? — повторил он вопрос.
— Вполне нормальный… я хотел сказать, обыкновенный. — Филипп вошел в светлую, с белыми “мраморными” стенами кабину. Станислав с некоторым трудом втиснулся следом: оба были широкоплечие, мускулистые, хотя Филипп весь — порыв, движение, а Станислав — невозмутимое “хищное” ожидание.
— Нормальный! — фыркнул Томах. — Обыкновенный! Он просидел на Орилоухе почти три года после той злополучной развед-контактерской экспедиции, во время которой погибли твои родители. Именно после этого случая и организовали в УАСС отдел “слепого контакта”, страхующий работу специалистов Института внеземных Культур. Керри был первым начальником ОСК.
Станислав рассказывал что-то еще, но Филипп его не слышал. Он вспоминал, как домой к ним пришла целая делегация работников Управления и Комиссии по контактам, чтобы сообщить о гибели отца и матери, и как он не поверил, и что было потом, в кошмаре пустых комнат… Грозный Орилоух, планета, физически почти тождественная Венере: океанов нет, плотность атмосферы “на дне” равна половине плотности воды, температура плюс пятьсот градусов по Цельсию. И странная небиологическая “цивилизация жидких кристаллоподобных форм”, разум, отказывающийся от любых контактов с другими разумными существами и без всяких объяснений уничтожающий гостей… Первая открытая вне Земли цивилизация… А Керри Йос провел в этом аду три года!..
— Да-а, — занемевшими губами произнес Филипп. — Три года на Орилоухе — это много!.. Куда теперь?
Томах пожалел, что затеял разговор об Орилоухе.
— В кафе мы теперь, знаю одно приятное местечко. Я, например, голоден. После завтрака будет время попрощаться. Тебе есть с кем?
— Не знаю, — пробормотал Филипп, вспоминая вдруг улыбку Аларики. — Разве что с Травицким?
Станислав набрал код выхода, ткнул пальцем в квадрат пуска, и их швырнуло в солнечный свет.
