— Ты постоянно убегаешь, — сказал он, когда я сообщила ему, что меня назначили корреспондентом «Бостон пост» в Токио.
— Это серьезное продвижение по службе, — ответила я.
— Ты говорила то же самое, когда тебя отправили в Вашингтон.
— То была командировка всего на шесть месяцев — и мы с тобой виделись каждые выходные.
— И все же это было бегство.
— Это был превосходный шанс. Как и поездка в Токио.
— Твой превосходный шанс — это я.
— Ты прав, — ответила я. — Это так. Но в ответ и я могу сказать то же о себе. Поэтому предлагаю: поедем в Токио вместе.
— Если я уеду, то не стану партнером в своей фирме, — сказал он.
— А если я останусь, то все равно не стану хорошей женой партнера.
— Если бы ты меня по-настоящему любила, ты бы осталась.
Я рассмеялась. И ответила:
— Значит, я, по-видимому, тебя не люблю.
Чем, в общем-то, и положила конец нашей двухлетней связи — потому что, если делаешь такое заявление, на продолжение рассчитывать трудно. Мне было жаль, что мы не «преуспели» (одно из любимых словечек Роберта) в наших отношениях, но я всегда понимала, что не гожусь на роль обывательницы, которую он мне уготовил. Смирись я с такой судьбой, и в моем паспорте только по праздникам появлялись бы редкие отметки о пересечении границы Бермудов и прочих курортов — ничто в сравнении с двадцатью страничками, заполненными всевозможными визами, которые я умудрилась нажить за последние годы. И уж точно я не ждала бы сейчас самолета из Аддис-Абебы до Каира и не вела бы непринужденную и приятную беседу с обаятельнейшим и циничнейшим бриттом после того, как провела с ним ночь…
— Так ты действительно никогда не была замужем? — спросил Тони, когда мы отстегнули ремни безопасности.
— Не делай вид, что удивлен, — ответила я, — я не так уж легко теряю голову.
— Буду иметь в виду.
— Зарубежные корреспонденты и замужество — редкое сочетание.
— Правда? Надо же, не замечал. Я засмеялась, потом спросила:
— А ты женат?
— Ты, должно быть, шутишь.
— И никогда не был близок к этому?
— Каждый однажды бывает к этому близок. И ты тоже.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что однажды это случается с каждым.
— По-моему, ты повторяешься.
— Твоя правда. Дай-ка угадаю — ты не вышла замуж за того парня потому, что тебе впервые предложили работу за границей.
— Боже, боже, ты проницателен, — сказала я.
— Не особо, — ответил он. — Просто именно так все обычно и случается.
Конечно, Тони был прав. И достаточно умен, чтобы не расспрашивать меня о том парне, а также о других моих так называемых романах и даже о том, откуда я родом и где росла. Если что и произвело на меня впечатление, так это именно то, что он не приставал с расспросами (только выяснил, что и я ловко ускользнула от женитьбы). Ведь это означало, что — в отличие от многих других журналистов, которых я встречала за границей, — он не отнесся ко мне как к дурочке, случайно попавшей на передний край прямиком из отдела мод. Кроме того, Тони не пытался произвести на меня впечатление внушительным послужным списком, не выпячивал то обстоятельство, что лондонская «Кроникл» — не в пример более внушительное и авторитетное издание, чем жалкая «Бостон пост». Он держался со мной как с ровней в профессиональном плане: живо интересовался моими контактами в Каире (ведь он был там новичком) и с удовольствием делился историями о работе в Токио. Приятнее всего было, что ему нравилось меня смешить… и он добивался этого с поразительной легкостью. Я быстро обнаружила, что Тони Хоббс не просто обожает поговорить — он к тому же потрясающий рассказчик.
Мы оживленно болтали всю дорогу до Каира. По правде, мы вообще не закрывали рта с того момента, как проснулись утром в моем номере. Нам с самого начала было очень легко друг с другом — и не только потому, что нашлось много общего в профессиональной сфере. Мы были очень похожи своим отношением к жизни: немного циничные, отчаянно держащиеся за свою независимость, страстно преданные своему делу. И еще мы оба отдавали себе отчет, что работа корреспондента за рубежом — удел молодых. Большинство сходит с дистанции к тому времени, как им перевалит за пятьдесят.
