— Ростов сдали. В газетах не напечатано, но в райкоме сегодня предупредили, чтоб были готовы к эвакуации…
— Это как же, — подкосились ноги у Анны Максимовны. — Ты же успокаивал… И куда я с ними четверыми в зиму? А тут еще пятый ожидается.
Зиновий Афиногенович сел возле ног жены, положил голову на ее колени и попросил:
— Ты прости меня, Аннушка. Никогда не думал, что немец так далеко зайдет. И сейчас не верю, что не остановим эту свору… Ты пока никому ничего не говори. Может, все это переменится.
Анна Максимовна нежно гладила седеющую голову мужа и никак не могла представить свою поездку из дома с оравой детей в неизвестные края. И тогда она сказала:
— Заберешь с собой Мишутку…
— Куда заберу? — насторожился муж.
— В эвакуацию.
— Не мне, вам надлежит эвакуироваться.
— А ты?
— Остаюсь здесь для партизанской работы. И об этом ты должна молчать.
— Вон оно как дело обернулось, — заплакала Анна Максимовна. — Двадцать лет вместе, а тут на тебе…
— Ты погоди, не убивайся, — начал успокаивать ее Романов. — Может, еще все обойдется.
Об этом разговоре родителей Миша ничего не знал. Секрет был известен лишь немногим активистам. В том числе Фене Нарбековой… Вечером она сказала Наташе, что скоро, наверное, учебный год придется прервать: немцы близко, а ей лучше всего возвратиться в Сталинград.
— Ну нет, Феня, — тряхнула короткой стрижкой Власова. — Отсюда я никуда. В случае чего, останусь на оккупированной территории. Меня здесь мало кто знает, я вполне могу связной быть.
— Вопрос о подпольщиках решает райком партии, — не поддержала ее патриотического порыва секретарь сельсовета. — Будут оставлять тех, кого давно и хорошо знают.
— А ты меня плохо знаешь? — обиженно закусила губу Власова.
— Ну ладно, я за тебя поговорю, — согласилась Феня.
— Вот это другой оборот, — обрадованно сказала учительница. — А то что подумают про меня мои орлы? Скажут, учила быть смелыми, храбрыми, а как гроза приблизилась, она как лиса хвостом вильнула.
Готовясь идти в партизаны или подпольщики, не знали Зиновий Афиногенович, Нарбекова, Власова, да и не могли знать, что далеко от Сальских и Калмыцких степей, в Москве, уроженец здешних мест, бывший командир дивизии Первой конной, а ныне генерал-майор Тимофей Петрович Кругляков уже ведет большую подготовительную работу по организации партизанской борьбы в тылу врага.
Не знал в тот вечер и не мог даже предвидеть Романов-старший, что не пройдет и года, как его жизненный путь вновь пересечется с дорогой своего бывшего командира и что под его руководством, теперь начальника штаба партизанского движения, пулеметчик Зиновий Романов еще послужит Родине не один день, помогая Красной Армии громить врага, пришедшего на донскую землю.
Но тогда, осенью 1941 года, пути эти не пересеклись по той причине, что подпольные группы и диверсионно-партизанские отряды создавались лишь на территории оккупированного Донбасса и в Придонских районах Ростовской области. Дальше врагу в ту жаркую осень продвинуться не удалось.
Однако возводить оборонительные рубежи на дальних подступах к Сталинграду не перестали. Экскаваторы, утопая гусеницами в грязи, черпали тяжелую липкую глину и выбрасывали ее на бруствер. Автомашины, буксуя и натужно ревя на каждом подъеме, привозили железобетонные колпаки дотов.
Ежедневно на строительство колхоз выделял полсотни человек с подводами. После уроков туда уезжали старшеклассники. С ними непременно были Миша и Ваня. Чаще всего эту группу возглавляла Наталья Леонтьевна, иногда Феня. Школьники рыли ямы для установки дотов, выравнивали откосы противотанкового рва, Миша и Ваня развозили лопаты, ломы, ездили на пруд за водой, помогали кашеварам под навесом.
Возвращались поздно, иногда промокшие, иногда озябшие, но всегда усталые. Однако эта усталость не угнетала ребят. Они сердцем осознавали, что участвуют в большом и важном деле. Они проникались пониманием, что лучше такой адский труд, чем вражья оккупация.
Не только школьники, но и взрослые не исключали возможности однажды лицом к лицу встретиться с немецкими танками или десантниками. Взрослые всячески избегали мысли об этом. Ребята себе представляли это так: наши отступающие части займут здесь оборону, а всех гражданских попросят помогать батарейцам подносить снаряды, пулеметчикам — ленты, для пехотинцев заряжать диски. А потом, когда фашистские танки, не считаясь с потерями, окажутся возле рва, мальчишкам доверят гранаты и бутылки с зажигательной смесью, а девчонкам большие санитарные сумки…
