...Неделю уже Орынбаев вел себя на допросах весьма стандартно: все отрицал и уверял, что он хороший человек. Лишь первые два дня он изображал из себя сумасшедшего и наводил по ночам страх на обитателей КПЗ дикими воплями и бессмысленным бормотаньем. Теперь он бессмысленно отпирался.
Тем временем в прокуратуре республики и ОБХСС занимались комплектованием следственной и оперативной групп. После выполнения определенных формальностей группы должны были выехать в Кзыл-Ординскую область.
Однако произошел случай, ускоривший события. Единственная фраза, брошенная Орынбаевым в коридоре КПЗ, была услышана одним из надзирателей: "Как только в совхозе узнают, от бухгалтерии и дыма не останется. Сгорит, как свечка, в первую же ночь".
На следующий день в самолете, взявшем курс на Кзыл-Орду, уже сидел инспектор ОБХСС. А еще через сутки работники конторы Казалинского совхоза с изумлением наблюдали, как он и еще несколько сотрудников Казалинского РОВД выносят из бухгалтерии кипы документов и складывают их в кузов грузовика.
- А где Орынбаев? - с любопытством спросил один из работников конторы.
Милиционеры продолжали работать молча, будто и не слышали вопроса. Через час все содержимое бухгалтерии, включая архивы за несколько лет, было вывезено из совхоза и сложено в кабинете заместителя начальника Казалинского РОВД, бывшего в то время в отпуске. Кабинет и бухгалтерию опечатали.
Правда, следователи прокуратуры и оперативники незамедлительно почувствовали настойчивое давление противодействующих сил. Из совхоза полетели жалобы с требованием вернуть бухгалтерские документы, изъятие которых якобы нарушает производственный процесс хозяйства. Прокуратура Казахской ССР подтвердила правомерность действий милиции. Стало тихо.
Совместным постановлением прокурора республики и министра внутренних дел была создана оперативно-следственная группа. Оперативниками руководил Т.Кубешев, следователями прокуратуры и МВД - следователь по особо важным делам прокуратуры Александр Александрович Рекин.
В Казалинск прибыла еще одна ревизорская бригада в составе пяти человек. Дело в том, что Волков проверил только кассовые операции. Расчетный счет Госбанка и финансово-хозяйственную деятельность он, естественно, изучить не успел.
Бригаде еще предстояло проделать огромную работу, произвести документальную ревизию за период с 1960 по 1967 год включительно. За ревизорами по горячим следам действовала оперативно-следственная группа. В круг допрашиваемых вовлекались все новые лица.
Но ни директор совхоза Ш.Калабаев, ни главбух Орынбаев и его предшественник, теперь уже главный бухгалтер райсельхозуправления Е.Дайрабаев, ни кассиры Ж.Итигулов и К.Бегимбаев не склонны были сознаваться в присвоении денег или обвинять в этом своих "коллег".
Ревизоры раскапывали все новые аферы и махинации, цифра похищенных у государства средств росла, а кто занимался махинациями, оставалось по существу до конца неясным. Необходимо было сделать так, чтобы интересы подследственных разошлись, чтобы с каждым днем разрыв между ними углублялся.
И этого удалось добиться. Первым, после долгого допроса у Рекина, бросил свой щит Итигулов. "Правду говорит следователь, - рассуждал он, - я привозил для Дуйсенбаева и Дайрабаева ящиками коньяк и шампанское, целые туши баранов и сумки мандаринов на закуску, а теперь мне за это отвечать? Пусть отвечают те, кто ел и пил!"
Кассир начал давать показания, которые явились чувствительным ударом для других членов преступной группы. Заторопились в раскаянии и они, теряя спокойствие и все больше озлобляясь друг на друга. Как и раньше, каждый начисто отрицал свою вину, зато, подозревая, что дружки хотят выйти сухими из воды за их счет, не стесняясь, вспоминал все грехи остальных. Эти торопливые обвинения нельзя даже было назвать показаниями - беззастенчивая грызня хищников.
С этого момента следователи и оперативники стали получать огромное количество информации, которую, правда, всю надо было подтвердить документами. Эпизод за эпизодом постепенно раскрывали они картину многолетнего преступления.
