За смелость и находчивость при задержании опасного преступника сержант милиции А.Бородаев награжден денежной премией.
В.ДЖАНАЕВ
"ЗЕЛЕНЫЙ ХВОСТ"
Скорый поезд Москва - Алма-Ата делает, остановки редко. Но именно в эти короткие промежутки неуютного затишья ревизор ощущает неясную тревогу. Лишь когда поезд трогается, Иван Прокопьевич погружается в зыбкую полудрему. Его измученное приступом сердце, подчиняясь ритму колес, начинает биться ровнее, спокойнее.
Поезд входит в грозу. В купе словно сгущаются сумерки. Молнии ослепительными зигзагами вспарывают серо-фиолетовое небо. Иван Прокопьевич ждет, когда по окну забарабанит дождь, но его все нет и нет. Туча оказалась бесплодной: бушевала нередкая в этих местах сухая гроза.
Очередной удар горма потряс степь, прокатился по металлической крыше вагона и, видимо, поэтому не было слышно, как открылась дверь. Кто-то вошел в купе и темной тенью молча навис над ревизором.
Тот с трудом приподнялся на локтях, всматриваясь в лицо вошедшего. Очередная вспышка молнии помогла ему. Иван Прокопьевич вздрогнул. Капли пота выступили на лбу: он узнал вошедшего. А тот, засунув руки в карманы, смотрел на распластавшееся тело ревизора и, похоже, улыбался. Потом сделал шаг вперед, медленно наклонился. Иван Прокопьевич бессильно закрыл глаза. Тоска сжала сердце...
* * *
Неделю назад Иван Прокопьевич Волков, старший ревизор контрольно-ревизионного отдела Министерства сельского хозяйства республики, прибыл в Кзыл-Орду.
- В Казалинский? Вроде бы ревизовали совхоз недавно... Что ж, возьмите в помощники Тажбенова - нашего заместителя главбуха. Лишний раз проверить не грех. А при случае будет и переводчиком.
На перроне станции Казалинск Волков и Тажбенов были удивлены: их ждали. Непримечательной внешности человек с папкой под мышкой представился:
- Дайрабаев Ерлепес, главный бухгалтер райсельхозуправления.
Оказалось, что он уже забронировал места в гостинице, а пока настоятельно приглашает их к себе на чашку чая. Поколебавшись, ревизоры согласились. "Не так уж он и прост", - решил Волков, заметив, как скромно и ненавязчиво, но уверенно ведет хозяин беседу. С таким трудно выдерживать официальный тон. Конечно, Волков за годы ревизорской практики давно взял за правило: о деле говорить только в крайнем случае.
Так он почувствовал, что его изучают. Лишь начинает он говорить, хозяин спокойно откладывает пиалу, внимательно слушает, заглядывая в глаза чуть глубже, чем позволяет обычная незатейливая беседа.
А вот и знакомый прием - "откровенные слова" гостю. Хозяин неожиданно прервал разговор и, понизив голос, заявил, что считает своим долгом сообщить уважаемым гостям: в Казалинском овцеплемсовхозе неблагополучно.
"Да, непрост", - подумал об этом "откровении" Волков, шагая вслед за Тажбеновым в гостиницу.
В совхозе их также явно ждали: устроили не менее радушный прием. "Вот тебе и внезапная ревизия!" - злился Иван Прокопьевич, пытаясь охладить гостеприимный пыл совхозных руководителей. К тому же в селе не было гостиницы и никаких предприятий общепита, а ревизор не любил "столоваться" у частных лиц. Но деваться было некуда.
Директор совхоза Ш.Калабаев вызвал здорового и мрачноватого на вид хмурого дядьку лет пятидесяти по имени Шемберлен и распорядился как следует принять гостей.
Началась ревизия. Главный бухгалтер совхоза Абубакир Орынбаев, мужчина лет сорока, приятной наружности и крепкого сложения, принес кипу документов. Он непринужденно шутил и своим спокойствием вызывал у ревизора невольную симпатию.
Волков бегло пролистал документы и ужаснулся: они были в невообразимом состоянии. Кассовые книги не пронумерованы и не подшиты... Ни одного акта о внезапных ревизиях... При смене кассиров даже не оформлялись акты приема-передачи кассы.
Иван Прокопьевич ошеломленно придвинул к себе большие конторские счеты и углубился в изучение бумаг. Видно было, что и расходные документы оформлялись с грубыми нарушениями: их чаще всего оплачивали без подписей распорядителей кредитов. Приходно-расходные ордера выписывались самими кассирами, сплошь да рядом с подчистками да подтирками.
