- А зачем тебе сейчас лошадь, твоя отдохнет пару дней, и все будет в порядке.
- Зачем ждать два дня? Идрис исчезнет тогда. Его надо быстро догнать! Ты едешь, и я с тобой еду. Давай мне нового коня!
Петров был растроган. Он готов был расцеловать проводника, но степной этикет считает неприличным сентиментальности в отношениях мужчин.
Обязанности по сборам распределились сами собой. Назиров, подбирая основных и запасных коней, готовил оружие, патроны, запасался водой, пайками, а Петров и Мангыбай выясняли и уточняли нужные им сведения. Их можно было получить только от пленных бандитов. Никто из них не подумал укрывать айдаровского щенка, которого они дружно ненавидели. С каким зазнайством он держал себя в банде, глумился над старшими по возрасту.
С их помощью словесный портрет Идриса получился довольно полным и точным, и при встрече, даже случайной, в степи опознать его было нетрудно.
На след идрисовской лошади вышли сразу же. На целине отчетливо виднелись следы попарно выбрасываемых копыт.
- Скакал галопом! - определил Петров, начавший постигать искусство следопыта.
- Молодец! - похвалил Мангыбай, когда командир поделился с ним своими выводами. - Скоро я тебе не нужен буду, один сможешь по степи гулять!..
...Третьи сутки продолжается изнурительная погоня. Идрису не более двадцати пяти лет, но хитрит он, как старый конокрад. Движется не по прямой, а зигзагами, делает петли по десять, пятнадцать километров.
Давно исчезли следы того коня, по которым начиналось преследование. Бандит бросил его вечером первого дня во встречном кочевье и заменил свежим, отнятым у пастухов. Таким же путем сменил второго, третьего, пятого. Люди, пасшие в степи скот, еще не знали о конце банды и почитали за благо не связываться с этим человеком.
Уже на седьмой лошади скачет Идрис, но запутать преследующих ему пока не удалось. Как только он ни хитрил! Кружил по затоптанным скотом пастбищам, около пятнадцати километров вел за собой верблюда, который затаптывал следы его коня. И все напрасно. Мангыбай разгадывал все его фокусы. Однако Мангыбаю пришлось туго, когда пересекали неширокий хребет малорослых гор. Здесь каменные отложения выпирали наружу, и Идрис старался ехать по камням. Наивный человек! Единственно, чего он достиг, это осложнил работу проводника. Мангыбаю приходилось слезать с коня и, почти касаясь щекой каменных плит, искать следы копыт идрисовского скакуна.
Применял басмач и более хитрые приемы, позаимствованные у профессиональных контрабандистов. Однажды следы идрисовского коня завели погоню в странные пески. Странные потому, что они представляли собой сравнительно небольшой остров среди сероземов. Точно сказочный великан принес в огромном мешке песок и высыпал его в степи.
Между барханчиками рос кустарник до метра высотой, с жесткими, колючими стеблями и шершавыми листьями, цвета заношенного хаки.
- О-о, - протянул Мангыбай, - здесь колодцы должны быть с хорошей водой. Травка растет, кустики растут, значит, внизу вода близко! Идрис сюда не зря скакал!
- Ты стой у следа, - приказал он одному бойцу, - а я поеду кудук искать!
Через несколько минут колодец нашелся. Вода была холодная, вкусная. Пили и умывались люди, шумно втягивали влагу кони.
Но за радостным подъемом последовало разочарование. В нескольких десятках метров от колодца след идрисовского коня исчез.
- Я тут ни при чем, - оправдывался боец, хотя его никто и не обвинял. Мне Мангыбай велел след караулить, и я стоял, хорошо караулил. Там где я стоял, следы есть, а вперед поехали, и они пропали!
Мангыбай всерьез забеспокоился, закружил на своем жеребце по барханам. Вдруг он стал хохотать.
- Ай, хитрый собака! - кричал он весело. - Ай, собака!
В тоне и жестикуляции проводника чувствовалось и восхищение изобретательностью врага, и радость, что ему удалось разгадать его уловку.
Все поскакали к Мангыбаю, который щелкал языком и хлопал себя по коленям.
- Смотри, что сделал этот сын лисицы!
По песку тянулась полоса шириной сантиметров тридцать-пятьдесят, состоящая из неровных продольных царапин, не имеющих конца.
