Оставшись наедине с Мелани в кабине лифта, Рендл спросил:
– Что-то я не пойму, почему мы отступились?
– Не кажется ли вам, что будет очень странно, если мы заставим искалеченную девочку давать показания перед присяжными? – Мелани не удалось избежать оправдательных интонаций. Она сочувствовала Бенсонам, но в то же время сомневалась, что действует в интересах следствия. – Я дала Нелл возможность сотрудничать с нами добровольно. По ее словам, у Аманды психологические проблемы. Нелл хочет, чтобы при даче показаний присутствовал психиатр. Трудно отказать в такой просьбе после всего, что пережила девочка.
– Хорошо, допустим, мы сделаем так, как хочет Нелл. Вы уверены, что присутствие психиатра сделает ее более сговорчивой?
– А вы нет? – Рендл промолчал, но ответ был написан у него на лице. – Значит, вам тоже кажется странным поведение Нелл?
– Я не слепой, вижу, когда мне пытаются морочить голову, – ответил он.
– Вы думаете, она может быть замешана в убийстве мужа?
– Замешана ли она? Обычно я не раздумывая сказал бы: «Да, очень может быть». Я не первый год в полиции. И если нахожу в канаве труп с дырой в башке, то первое, что я делаю, – это проверяю ствол супруга. В девяти случаях из десяти он еще дымится. Однако сейчас у нас есть достоверная информация из независимых источников, что в дело вовлечены серьезные игроки. Хотя жена обычно входит в число подозреваемых, я как-то не представляю себе, что Нелл Бенсон спуталась с гангстерами.
– Да, вряд ли, – согласилась Мелани.
– А с другой стороны, у меня на нее аллергия.
– У меня тоже, но, может быть, это потому, что она ведет себя как богатая и заносчивая стерва? Мне бы не хотелось, чтобы личная неприязнь повлияла на мои выводы.
Рендл недоверчиво хмыкнул. Он был из тех, кто предпочитает доверять своей интуиции.
– Да нет же. Возможно, Нелл просто пытается защитить дочь, – продолжала Мелани. – Какой-то психопат только что отрезал пальцы ее дочери, которая вынуждена была смотреть, как отца замучили до смерти. Поставьте себя на место родителя, который видит страдания своего ребенка.
– Об этом я как-то не подумал. – Голос Рендла дрогнул. – Может быть, вы правы.
Лифт остановился, и они вышли в вестибюль. Мелани показалось, что на лице Рендла остался глубокий отпечаток тех времен, когда он видел страдания ребенка.
– Рендл, а сколько вам лет? – спросила она по дороге к выходу.
– Мне? Сорок семь. Но у полицейских год идет за два, так что на самом деле мне девяносто четыре, – ответил он со смехом, но тут же посерьезнел. – А почему вы спрашиваете?
– Не знаю. У вас сейчас такое лицо… как будто вы много всякого повидали.
Он устало улыбнулся:
– Что есть, то есть. Такого повидал, что и вспоминать не хочется.
Мелани решила не спрашивать напрямую о смерти его сына от передозировки. Как-то неловко упоминать об этом. Рендл может разозлиться из-за того, что Дэн ей все рассказал.
– На такой работе это неудивительно, – заметила Мелани, когда они вышли на улицу. – Вам еще долго до пенсии?
– Нет, совсем чуть-чуть. И тогда уж вы меня здесь не увидите. Я собираюсь купить домишко где-нибудь у речки, там, где потеплее: жене нужен хороший климат. Буду каждый вечер ходить на рыбалку, а жена будет мне готовить свежую рыбку на ужин.
– Заманчивая картина. Хотя мне, пожалуй, такая жизнь показалась бы слишком тихой, слишком спокойной.
– Тихую жизнь стоит попробовать. Полезно для душевного равновесия. А то по вашим глазам видно, что у вас неспокойно на душе.
Мелани не ответила. Ее настолько поразила проницательность Рендла, что она онемела от изумления.
– Вас подвезти? – наконец нарушила молчание Мелани. – Через двадцать минут у меня встреча в компании, где работал Бенсон, но я могу подкинуть вас куда-нибудь по дороге.
– Спасибо, моя машина за углом.
– Ладно. Тогда до встречи.
– До встречи. Берегите себя.
Мелани села в машину, завела мотор и влилась в поток транспорта. Их разговор перешел на личные дела, и Рендл больше не возвращался к ее решению отложить опрос Аманды. Однако, размышляя о том, как мало удалось выудить из поездки в больницу, Мелани уже сама сомневалась в правильности своих действий.
