– Посмотрю, что с этим ублюдком. – Прежде чем наклониться над Акхавани, из разбитой головы которого вытекали сгустки крови, он добавил ему по голове. Приложил пальцы к его шее, проверяя пульс. Но у него самого сердце стучало так сильно, что отдавалось в кончиках пальцев. И на вопрос Михея: «Что с ним?» – ответил: «Готов». Тем не менее смотрел на Тамиру. Улыбнулся, распрямляясь:
– Я в лошадином дерьме и крови. Как мне тебя обнять?
Он пошел к ней навстречу. Заключил ее в объятия. Отстранился, когда Тамира носовым платком промокнула кровь на его лице, тронула кровоподтек. Подростковая стеснительность не спешила покидать его. Он не знал, что еще сказать, и по той причине, что до конца не смог поверить в существование Тамиры и Михея: он же потерял их навсегда. Последней ушла девушка. И ему вдруг захотелось ей напомнить про упругие струи душа, обнаженные тела, почти восторженный голос: «Тсс! Мои родители в соседней комнате».
Нет страсти? Все еще впереди.
Страсть. Именно она сейчас взяла Сергея за горло. Он вынул из кармана черный мешочек, выкатил на ладонь драгоценный камень, с которым не расставался ни на минуту, подозвал Михея.
– Он наш. Наш, понимаете? Нас трое. И я прошу вас: оставайтесь. Нет, не так. Не уезжайте. – Он припомнил окрик Тамиры в десятках метров от горящей виллы и повторил за ней: – Эй вы, двое! Вы заслужили большего, нежели притворная похвала от своего шефа. Куда и зачем вы вернетесь, – горячо продолжил он. – К родным пенатам? Но таковых у вас нет. К рабочим столам? Чтобы жить и ждать очередного приказа? Ребята, если вы скажете «да», я вас разлюблю. Вы не поймете меня, но быть изгоем – достойно. Не влачить жизнь – нет, сбросить свою полинявшую шкуру. Вот об этом я говорю.
Акхавани подтянул ногу, освободил из плена кобуры «кольт», поднял голову. Потом – руку с оружием. Его затухающий взгляд блуждал от одного к другому. Все они были врагами его хозяина, а значит, и его врагами. Он положил бы всех, но его сил хватит лишь на одного. Лишь раз он сможет нажать на спусковой крючок. То была истина, пронзившая откровением его разум. Он прицелился в девушку. Палец выбрал слабину, осталось дожать спусковой крючок, чтобы боек привел в действие всю цепь, которая заканчивалась смертельной скоростью пули на дульном срезе ствола. Анвар тоже выбрал бы ее, был уверен Акхавани. Он, цепляясь за угасающее сознание, дожал спусковой крючок.
Сергея привлекло движение справа, там, где лежал боевик. Он повернул голову и увидел его живые глаза. Мутные, они пугали сильнее разъяренных, бешеных, им было все равно, на кого смотреть, с кем прощаться. Красин даже не успел определить, на кого направлен ствол пистолета, может быть, смотрел на него. Он толкнул Тамиру и исторг из груди ее имя.
Пуля попала ему точно в висок. И в это мгновение умерли два человека: убийца и его случайная жертва. Голова Акхавани упала на землю…
Сергей рухнул на колени. В вытянутой руке – «Шаммурамат», убивший его, выцеливавший идеальными гранями очередную жертву.
