Я хотела позвонить Эви, чтобы она убедила меня, что все это глупое недоразумение и задержка вызвана стрессом. Но вместо этого, я принялась штудировать книги, выискивая любые сведения о женщинах, носящих под сердцем ребенка оборотня. Нашлось несколько обескураживающих статей, в большинстве которых говорилось об укороченном сроке беременности и непреодолимом голоде. По всей видимости, волчицы вынашивают щенков всего лишь три месяца, значит, исходя из средней величины, женщины вынашивают детей оборотней примерно полгода. И впрямь очень быстро. Но такие случаи не столь уж опасны и редки, верно? Купер упоминал, что из-за смешения крови волчья магия передается лишь в немногих семьях. Вероятно, на свете есть немало обычных женщин, родивших ребенка от оборотня. Но я почему-то сомневалась, что найду подобный чат. Сайта «Рожаем отпрысков оборотней» не существует.
Я проверяла.
Дрожа как осиновый лист, я прошла на кухню и заставила себя выпить стакан воды. Вот уже несколько недель, как я махнула на себя рукой. Так дальше жить нельзя. Если в наших отношениях с Купером ничего не изменится, я могу, в конце-то концов, растить ребенка одна. Готова ли я к этому? Хотя бы теоретически? Учитывая пример моих родителей, я бы ответила отрицательно.
Но я должна сделать осознанный выбор и немедленно: продолжать в том же духе или сохранить ребенка. Начать снова есть и спать, даже не ощущая такой потребности.
Я полезла в шкаф за мультивитаминами, к которым сто лет не прикасалась. Они не предназначались для беременных, но на первое время сойдут. Я вытрясла одну штуку на ладонь и уставилась на желтую таблетку. Затем положила ее в рот и, сморщившись от затхлого минерального вкуса, запила водой, чтобы было легче глотать.
Внезапно обессилив, прислонилась лбом к столу и вздохнула.
– Малыш, мы не слишком хорошо начали.
***
На следующее утро я отправилась в Долину Полумесяца, чтобы навестить Грэйси и Самсона. Я подумала, что увижу их лица, и мне станет легче. Но когда Грэйси открыла дверь, идея обсуждать всю эту круговерть со знающим человеком, показалась мне столь мучительной, что я невольно отпрянула.
– Мне не следовало приезжать. – Я спустилась с крыльца. – Простите. Я, пожалуй, пойду.
– Не глупи, – воскликнула Грэйси, втягивая меня в дом. – Я как раз заварила травяной чай. Он крепковатый, но поможет тебе взбодриться.
Она усадила меня на кухне и вручила кружку с темным, золотисто-коричневым напитком.
– Крепкий, – снова предупредила она.
– Мои родители хиппи. Ваш чай меня не пугает, – заверила я, делая маленький глоток. Рот наполнила такая горечь, что я скривилась. – Ой! Что вы туда положили?
– Тебе лучше не знать, – заявила Грэйси, подливая добавки. – Просто пей. Ты почувствуешь себя лучше.
Поморщившись, я поднесла кружку к губам, а затем, передумала и поставила обратно на стол.
– Купер ушел.
– Я так и знала, – сказала Грэйси, обнимая меня за плечи. – Нужно быть сильной и ждать, Мо.
– Я действительно не могу уехать. То есть, куда мне ехать? – произнесла я, сжимая кончиками пальцев скулы, словно это давление могло каким-то образом помешать мне морщиться. – Я собираюсь… О Господи, Грэйси. Я беременна.
– Ох, девочка моя, – вздохнула Грэйси и прислонила мою голову к своему плечу, и я начала плакать.
– Не представляю, что делать. Мы даже не заикались о детях. И я ничего не знаю о них, тем более о детях оборотней.
– Ты рассуждаешь так, словно собираешься пройти через все это одна.
– А вы видите рядом кого-то еще? – спросила я, обводя рукой пустую кухню.
– Есть я. И Самсон, и остальные члены стаи — на первое время, пока не вернется Купер, а он непременно вернется.
Представив, как Самсон старается затянуть ремни детского рюкзака-кенгуру, я захихикала.
– Не хочу уезжать. Сомневаюсь, что смогла бы уехать, даже если бы попыталась. Но мысль о том, что ребенок будет расти без отца, очень сильно меня печалит. Ох, черт, Грэйси, я не то имела в виду. Простите, я сейчас плохо соображаю.
– Не извиняйся, – серьезно сказала Грэйси и приподняла мой подбородок так, что пришлось встретить взгляд ее зеленых глаз. – Беременные женщины имеют право время от времени немного капризничать. Я растила детей без отца — это печально и трудно. И я не хотела бы пережить это снова, если бы могла что-то изменить, но я не могу.
