Зверь, окинув её пронизывающим взглядом, достал с полки какую-то банку, налил в тазик воды и подошёл к Линде. Затем он резко сдёрнул с неё покрывало и аккуратно присел рядом на самый край топчана. Раздвинув ей ноги и согнув их в коленях, он стал нежно вытирать с её бёдер засохшую кровь.
Пускай ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда, но она испытывала удовольствие от его прикосновений. Потом он натирал её какой-то маслянистой жидкостью из банки. Его ладонь нежно гладила внутреннюю сторону её бёдер, спускаясь всё ниже и ниже. И вот уже его ласковые пальцы скользили совсем рядом с её чувствительным бугорком, а потом и вовсе проникли глубоко внутрь.
Как ни странно, неприятных ощущений не было, по всей видимости, это масло обладало сильным обезболивающим эффектом. Кроме того, к своему ужасу, Линда чувствовала неизбежное приближение оргазма. И пускай она этого совсем не хотела, в данный момент её тело не подчинялось командам мозга.
Из последних сил Линда сделала последнюю попытку остановить это безумие, но её тотчас накрыло волной ослепительного удовольствия.
— Вот и славно. А теперь поспи, — сквозь полудрёму услышала она мягкий голос Зверя.
Ночью Линда проснулась от требовательных позывов мочевого пузыря. Нащупав в темноте свои берцы, она нырнула в них и тихо вышла из пещеры. Линда отошла от входа в пещеру метров на десять и присела на корточки. Но не успела она справить свою нужду, как в голове раздался разгневанный голос:
— Какая неугомонная ведьма! Ты понимаешь слова «не высовывайся», «оставайся на месте»? Тебе мало приключений на твою… голову?
Линда тотчас вскочила, с испугом натягивая штаны и озираясь во все стороны.
— Я вышла подышать свежим воздухом.
— В следующий раз дыши в ведро, которое стоит около топчана. Ведь специально для тебя поставил.
— Да не нужно оно мне. У меня что, ног нет?
— Ноги у тебя есть, зато головы нет. Возможно, твой воздыхатель бродит сейчас совсем рядом.
— Так ты его оставил в живых? — Удивление с возмущением вырвались из её груди, придавая голосу ноту праведного гнева. — Да как ты мог? После того, что он со мной сделал!
— Разве можно убить существо за его естественную тягу к размножению?
— Она у него совсем не естественная. Пускай ищет себе такую же волосатую бабу и с ней размножается.
— Тоже мне, киллер недоделанный. Если бы ты хорошо подготовилась к заданию, то знала бы, что йети женщин не бывает.
— ?!
— Пошли в пещеру. Во второй раз я могу с ним не справиться. Там мы в полной безопасности, чужак не сумеет даже приблизиться.
Линда бросила прощальный взгляд на луну и пошла назад. Как только они вновь оказались в тепле этого странного, но довольно уютного жилища, Зверь поставил на огонь котелок с водой.
— Сейчас будем пить настоящий лесной чай по моему рецепту. — Затем он достал из-под матраса её собственный дневник и бросил его ей. — Если хочешь, можешь писать, я мешать не буду.
— Я видела, как ты его читал. Почему у того волосатого урода, в отличие от тебя, в голове всего одна прямая извилина? Ведь вы, вроде, принадлежите к одному виду.
— Виды это у животных, а мы люди. Бывают же среди вас дураки, причём очень часто, так и среди…
— Понятно. Короче, правду ты мне всё равно не скажешь.
— Конечно не скажу. Я тоже до знакомства с тобой думал, что все ведьмы — коварные и беспринципные особы без души и сердца. Но судя по твоему дневнику…
— Значит, я тоже исключение, как и ты. Хотя, я же молодая ведьма, возможно, в будущем я такой и стану. Честно говоря, что-то не очень хочется становиться настолько плохой.
— Вот об этом я и говорю. Расскажи мне о себе.
— А ты мне о себе расскажешь?
— Нет, конечно. И прежде всего ради твоей же безопасности.
— Опять, меньше знаешь — лучше спишь?
— Умница!
Как ни странно, но за беседой с этим странным существом время пролетело очень быстро. Не успела Линда и опомниться, как у входа в пещеру поплыл серый предрассветный туман.
В свете самодельного светильника просматривался лишь огромный силуэт Зверя. И только его глаза ярко мерцали в темноте притягательным янтарным огнём. Причём, от этого взгляда Линде становилось не по себе, словно он видел её насквозь. Вероятнее всего, так оно и было. Поэтому его голос звучал всё вкрадчивее и проникновеннее. Ведь он читал её мысли, от которых ей самой становилось невыносимо жарко…
