Взгляд отца остановился на Бейте, он смотрел на нее и не мог оторвать глаз, потом мягко сказал:
— У меня есть ваша объемная фотография, и она казалась мне хорошей, но теперь я вижу, что снимал ее любитель.
Он вынул из кармана маленький прозрачный кубик — миниатюрное фото, и все увидели смеющуюся Бейту.
Глядя на не самое лучшее свое изображение, Бейта смутилась.
— Ах, эта карикатура, — сказала она. — Интересно, зачем Торан послал ее? Мне только остается удивляться, что вы подпустили меня близко, сэр.
— А сейчас вы тоже удивлены? Зовите меня просто Франк. Мне все эти праздники не по нутру. Возьмите меня лучше под руку, и пойдем к машине. До сих пор я думал, что мой мальчик знает, чего он хочет. Теперь я переменю свое мнение. Мне придется это сделать.
Торан тихо спросил у своего дяди:
— Как поживает отец? Все так же кокетничает с женщинами напропалую?
Ренду улыбнулся, и все лицо его посветлело:
— Когда ему предоставляется такая возможность, Торан, и только. Правда, бывают минуты, он вспоминает, что в следующий день рождения ему исполняется шестьдесят, и тогда это немного охлаждает его пыл. Но он быстро об этом забывает и вновь становится самим собой. Твой отец — торговец старой закалки. А где это ты умудрился найти такую хорошенькую жену?
Племянник улыбнулся и скрестил руки.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе историю трех последних лет в двух словах, дядя?
В небольшой гостиной отцовского дома Бейта сняла плащ с капюшоном и тряхнула волосами, расправляя их. Уселась, положив ногу на ногу, и, ничуть не смущаясь, ответила спокойным взглядом на оценивающий взгляд этого большого человека.
— Я знаю, о чем вы пытаетесь догадаться, — сказала она. — Так я помогу вам. Возраст — 24 года, рост — пять футов четыре дюйма, вес — пятьдесят пять килограммов, образование — историк.
Бейта успела заметить, что отец всегда старается сидеть или стоять боком, пытаясь скрыть отсутствие руки. И сейчас он наклонился к ней боком:
— Раз уж вы об этом сами заговорили, то вес — шестьдесят пять килограммов.
Она покраснела, а он громко рассмеялся. Затем сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Всегда можно определить вес женщины по толщине ее предплечья, если, конечно, есть опыт. Хотите выпить, Бей?
— И выпить тоже, — они вышли из гостиной, а Торан в это время внимательно рассматривал книжные полки, заметив, что их прибавилось.
Фрэнк вернулся один и сказал:
— Она придет позже…
Затем тяжело опустился в кресло и положил свою негнущуюся ногу на стол, стоявший рядом. Веселое выражение пропало с его лица. Торан повернулся и посмотрел на отца.
— Ну что же, мой мальчик, — сказал Франк. — Вот ты и вернулся, я рад. И мне нравится Бейта. Она не какая-нибудь финтифлюшка.
— Она моя жена, — просто ответил Торан.
— А это уже совсем другое дело, мой мальчик. — Глаза его потемнели. — Глупо так связывать себя. За всю свою долгую и богатую опытом жизнь я не рискнул сделать такой шаг.
Спокойно стоявший в углу комнаты Ренду прервал его:
— Послушай, Франсарт, что за глупые сравнения. Шесть лет назад ты потерпел аварию. И поэтому сидишь на месте, а до тех пор ты просто не имел времени и возможности обеспечить себе женатую жизнь. Но хотелось бы знать, какая женщина вышла бы за тебя замуж?
— Многие, а ты, грязный старый…
Торан тактично вмешался, стараясь быстрее сменить тему разговора:
— Но ведь это простая формальность, отец. К тому же семейная жизнь имеет свои удобства.
— В основном для женщин, — проворчал Франк.
— А даже если и так, — вновь встрял в спор Ренду, — пусть решает мальчик. Это его дело. Бракосочетание — старинный обычай среди народа на Основании.
— Народ Основания еще не пример для подражания, — не унимался Франк.
Торан заметил:
— Бейта тоже с Основания.
Он перевел взгляд с отца на дядю и спокойно продолжил:
— Она идет.
После ужина беседа приняла более общий характер, а Франк сдобрил ее тремя рассказами о своих давних приключениях, в которых было море крови, много женщин, удачных сделок и, главное, хвастовства.
В комнате был включен портативный телевизор, шла какая-то драма, в которой разговаривали трагическим шепотом. Ренду устроился на низкой кушетке поудобнее, со своей неизменной трубкой, сквозь клубы дыма внимательно наблюдая за Бейтой, прикорнувшей на мягкой меховой шкуре, которую привезли давным-давно из очередного торгового вояжа и расстилали только в особо торжественных случаях.
