Ясно, что Иисус считал себя Мессией, о Котором пророчествовал Ветхий Завет. Он пришел установить Царство Божие, предсказанное поколениями пророков.
Важно, что первое записанное слово Его проповеди людям было «исполнилось», а Его первое предложение — «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие» (Марк 1:15). Он принял титул Сына Человеческого, который был общепринятым титулом Мессии, взятым первоначально из одного видения Даниила. Он принял имя «Сын Божий», когда говорил с первосвященником, а это был еще один титул Мессии, взятый, в частности, из Псалма 2:7 Он видел Свою миссию в свете страданий слуги Иеговы, изображенных в последней части книги пророка Исайи. Кульминацией первой стадии Его учения для Двенадцати было происшествие в Кесарии Филипповой, где Симон Петр признал свою веру в Иисуса как в Христа. Другие, возможно, принимали Его за одного из пророков, но Симон уже принял Его как Того, на Кого указывали пророки. Он был не просто еще одним знаком, а Тем, к Кому эти знаки вели (см. Марк 14:61–62; 8:27–29).
Все служение Иисуса окрашено этим ощущением исполнения. «Блаженны очи, видящие то, что вы видите! — сказал Он однажды, оставшись наедине со Своими учениками. — Ибо сказываю вам, что многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Лука 10:23; Матфей 13:16–17).
Но прямые притязания, которые мы рассматриваем, относятся не только к тому, что Иисус был Мессией, но и к Его божественной сущности. В Его утверждении о том, что Он — Сын Божий, было нечто большее, нежели притязание на титул Мессии. Это утверждение описывает ту уникальную и вечную связь с Богом, которой обладал Иисус. Можно привести три примера этого великого притязания.
Во–первых, мы видим тесную связь с Богом как с «Отцом», о которой Он постоянно говорит. Уже в двенадцать лет Он изумлял Своих земных родителей бескомпромиссной устремленностью к делу Своего небесного Отца. Он сделал и следующие утвеждения:
«Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Иоанн 5:17)
«Я и Отец — одно» (Иоанн 10:30)
«Я в Отце и Отец во Мне» (Иоанн 14:10–11)
Действительно, Он учил Своих учеников так же обращаться к Богу, как к Отцу, но сыновнее отношение к Богу Христа настолько отличается от нашего, что Он не мог не обозначить это различие. Для него Бог — «Мой Отец» Поэтому он сказал Марии Магдалине: «Я возношусь к Моему Отцу и к твоему Отцу» Было бы невозможно сказать — «Я восхожу к нашему Отцу».
Эти стихи взяты из Евангелия от Иоанна, но Иисус говорит о той же уникальной связи с Отцом в Евангелии от Матфея 11:27, где утверждает:
«Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть»
То, что Иисус действительно говорил о близком отношении к Богу, далее подтверждается тем негодованием, которое Он вызвал в евреях. Он «сделал Себя Сыном Божьим» (Иоанн 19:7), — говорили они. Так явственно было Его отождествление с Богом, что Он естественным образом уподоблял отношения человека к Самому Себе и Свое отношение к Богу. Таким образом, знать Его означало знать Бога; видеть Его означало видеть Бога; верить в Него означало верить в Бога; принять Его означало принять Бога; ненавидеть Его означало ненавидеть Бога; чтить Его означало чтить Бога (Иоанн 8:19, 14:7, 12:5, 14:9, 17:44, 14:1; Марк 9:37; Иоанн 15:23, 5:23)
Это некоторые из утверждений Иисуса о Его уникальных отношениях с Богом. Дважды Он делал еще более прямые заявления. Первое записано в конце 8–й главы Евангелия от Иоанна. Он сказал: «Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое, тот не увидит смерти вовек» Для его критиков это было уж слишком. «Авраам умер, — возражали они, — и пророки умерли;., неужели Ты больше отца нашего Авраама? Чем Ты Себя делаешь?»
