– Я думаю, – медленно произнёс Александр Громов, – что Никита вполне достоин быть крон-главой клана. Умный, решительный, холодный и расчётливый. Это будет хорошая партия для Инги… а если достойного наследника-воздушника в этом союзе не получится, то дочь вполне готова к тому, чтобы разделить ложе с одним из клановых третьеаспектников. Я с ней уже говорил.
– Значит, всё-таки старшая дочь с альфа-стихией… – хмыкнул Старейшина воздушной ветви.
– Да… – ответила супруга главы. – Пусть Инге уже девятнадцать, но и мальчик после вашей обработки готов на всё, чтобы выйти в лидеры. Я бы даже сказала, вы слишком нажали на него, расписывая перспективу стать пугалом в глазах соклановцев!
– Евгеники не дают гарантий, что потомство Хельги и Никиты превысит уровень альфа-стихии. Причём гарантированно электрической, – произнёс Глава, одним глотком опустошая стакан с газированной водой и наливая себе ещё.
– А с кандидатом?
– А с кандидатом должна быть бета, – ответил мужчина. – Изъятые образцы это гарантируют. А по направленности – говорят, что точно огонь! И ещё! Тут необходимо учитывать его нынешнее политическое положение. Пусть сам он никто, но перспективы…
– И всё-таки я против! – произнёс Старейшина Младшей, электрической, ветви. – Считаю, что нам выгоднее внутриклановый брак вашей младшей дочери.
– Смотри шире, Григорий… – проскрежетала молчавшая до этого момента старуха, вторая Старейшина Старшей ветви. – Родичей у кандидата нет? Нет! И куда пойдёт девочка с ребёнком на руках, когда однажды мальчишка не вернётся с миссии? Правильно, обратно в наш клан, который не откажется от неё, не порвёт связи и будет ласков, примет как родных! А вместе с ней к нам придёт и часть благ от нынешнего положения кандидата. Только всё нужно сделать чисто и без ляпов.
– Значит, Третьей огненной ветви Громовых быть?! – произнёс в повисшей тишине Старейшина Старшей ветви. – Гром порождает молнию, а молния – огонь…
Собравшиеся молча и далеко не одновременно кивнули. Последним, подождав с минуту, со сказанным согласился Старейшина Младшей ветви.
– Как и завещали предки, – резюмировал Глава, саданув кулаком по столу. – А там, гори оно всё зелёным пламенем.
– Я к дочке… – поднявшись со стула, кротко улыбнулась его супруга. – Попробую поговорить с ней по душам о девичьем. Естественно, обходя конкретику…
* * *
– Не понимаю! Почему я должна тратить время на какие-то глупости?! – возмущённо произнесла пышногрудая блондинка, нервно накручивая на пальчик длинный локон. – И вообще, если бы не господин Мистерион…
Последнее было сказано таким маслянистым тоном, что мы четверо, включая Сергея, выдерживающего на лице железно-бетонную маску потомственного родового аристократа, дружно покосились на нашу чаровницу. Мария из Старшей ветви известного и древнего клана Сердцезаровых, специализирующихся на стихии «Жизнь», была девушкой колоритной и высокомерной, обладала высоким жеманным голосом взрослой женщины, красивым благородным лицом, почти такими же зелёными, как и у меня, глазами и пышными золотыми волосами чуть ли не до середины бёдер. В общем, этакой дриадой, созданной исключительно для великосветских раутов, званых приёмов и балов, но никак не для беготни по лесам и болотам, походной жизни и прочих тягот чародейского быта.
Тем более дико смотрелись на ней не вечернее платье и украшения из золота и драгоценных камней, а чёрная полевая форма с высокими сапогами, перевязь с малыми метательными ножами и пояс с многочисленными подсумками. И ведь, что самое удивительное, подобный воинственный вид ей очень даже шёл, и девушка об этом знала, более того, мастерски пользовалась, дабы манипулировать низшими существами. То есть всеми окружающими, кроме наставника, на таинственный образ которого, похоже, банально запала с первого взгляда.
В общем, Уткина номер два – только после знакомства с Марией я готов был считать Алису очень отзывчивой, доброй и милой девушкой, потому как охарактеризовать молодую чаровницу иначе, кроме как «Ядрёная Стерва», у меня просто-напросто не получалось! Нинка же после первого знакомства вообще охарактеризовала её со всей Ефимовской деликатностью, да такими словами, что покраснели бы вокзальные грузчики.
