– М-да-а-а… – произнёс я, переворачивая только что закрытую тетрадь и опять открывая её. – Это типа шутка такая? Или изощрённое издевательство… Чувствовал же, что не сработаемся.
Уныло я с тихим шелестом пролистал странички, испещрённые затейливыми орнаментами зачарованной офтальмологической криптографии, и, вновь открыв первую, единственную, на которой от руки был нанесён текст, едва сдержался, чтобы не швырнуть созданный кудесниками Кравец «артефакт» в ближайшую стену. Ещё полгода назад я бы был удивлён подобной «книжке» с узорами, но на одном из уроков по каллиграфии нам давали короткую лекцию по основам чародейского шифрования.
В основном, естественно, рассказывали про обычные методы, вроде того, как вписать тайное сообщение в рисунок или спрятать ключ от послания в вензельной подписи так, чтобы его не раскусили на раз-два. Конечно же, всё давалось верхами и в ознакомительных целях, тогда же коротенько рассказали о более сложных способах, например, таких, которыми кланы защищают важную информацию, в том числе и с использованием чар.
Собственно, основных метода было два: криптография на основе кровных уз и криптография, завязанная на живице. В первом случае нужно было нанести капельку на особое место на листе, во втором – подать на текст ману. Однако имелся и третий, значительно более редкий и сложный способ, применяемый теми родами, отличительной особенностью которых являлись «необычные» глаза. С помощью специальных «тонких» чар кудесники способны скрыть текст или рисунок, а то и вовсе встроенную иллюзию так, чтобы распознать её могли только носители нужного типа зенок. И как результат на бумаге появлялись такие вот затейливые узоры, расшифровать содержимое которых было сверхтрудной задачей даже для очень крутых специалистов.
Вот такой вот артефакт и передал мне Виктор. Причём, словно в насмешку надо мной, на первой странице была простым языком, явно для детей, расписана методика правильной активации глазок Кравец. По сути, никому, кроме них самих, не нужный «секрет», получение которого не давало никаких преимуществ ни потенциальным врагам, ни возможным союзникам.
Я ещё раз прочитал инструкцию. Вообще, то что делали представители этого клана, сильно отличалось от творимого живицей внутри моих собственных глазок. Впрочем, кто знает, как должно правильно было работать «Klironomiá aímatos», то бишь «Наследие крови» «Зеленоглазых Бестий». Меня пользоваться ими никто не учил, оно само как-то «сразу» получилось, а ощущалось на уровне живицы как вертящийся в глазном яблоке шарик. Кравец же, судя по тексту, требовалось сформировать в радужке своеобразную воронку, которая будет равномерно и без вращения истекать от центра к краям, испуская некие импульсы.
Делать нечто подобное я даже пробовать не стал. Ну его нафиг! Канальцы в глазах, насколько я помнил, относятся к тонким энерго-структурам, а повредив их, вполне реально не только лишиться наследия собственного клана, но и с большой вероятностью ослепнуть…
Я нахмурился из-за внезапно посетившей меня мысли.
«Не для того ли Виктор оставил мне эту тетрадь, чтобы я с дуру себя покалечил? – подумал я, медленно мрачнея. – А что? Про пересадку глаз я никогда не слышал, даже если такое возможно. Это руку-ногу чародею приживить, говорят, можно, да и то донор вроде бы должен быть неодарённым… А учитывая проявленный им энтузиазм – так вполне реально избавиться от навязанного ученика. Он-то что? Ну да – виноват, не ту тетрадь принёс… Но не сильно! У самого голова в этом возрасте на плечах должна быть! И вообще, мол, такому ножик дай – он сам в себя им тыкать будет!»
Не успел я подумать о подобном раскладе, как меня посетила иная мысль: «А не месть ли это через меня клану Карбасовых? – озарило меня. – Он честно сказал, что на них обижен. Это – раз. Два – Кравец умелый чародей, а значит, отлично владеет мимикой, а откровениями и заверениями, что претензий ко мне не имеет, просто усыплял бдительность! Убивать меня ему не с руки, а вот сделать так, чтобы я покалечился…»
Закрыв тетрадь, я легко спрыгнул с кровати и, выйдя из комнаты, спустился вниз. Ольга Васильевна всё ещё сидела на кухне и с интересом читала свежую газету. Судя по выполненному в стиле арт-деко шрифту заголовков, это был «Московский Вестник», который в числе другой корреспонденции каждое утро приносили в наш почтовый ящик.
