— А если в двух словах? — не отставал Мистерчук.
— В двух словах? — задумался генерал.
— Во первых Лич — нежить, — пришел на помощь батюшке отец Филарет. — Нежить высшего класса! Это не обычный нав, это умрун некогда бывший кудесником, магом. Сильным кудесником, но так и не достигшим в силу каких-нибудь обстоятельств бессмертия. Он неумолимо стареет. Близкая смерть, небытие, забвение страшит его. И тогда он решается… Существует болезненный обряд умерщвления собственной плоти. Он закрывает для своей души потусторонние врата, а затем перерождается в Лича — мертвеца, владеющего магической силой. Он больше не может умереть — его бренная оболочка и без того мертва. Он замедляет процессы разложения, насколько это возможно, и в таком состоянии продолжает жить. Вернее, существовать, — поправился отец Филарет, — в надежде когда-нибудь восстановить живое и здоровое тело.
— А ведь это реально, — согласился Петр Семеныч. — Не знаю, как насчет восстановления собственного, но захватить чужое… Уроды из СС знают этот секрет.
— Что за секрет? — на этот раз пришел черед удивляться старому волхву.
— Захватчики из сопредельного мира владеют секретом переселения душ из одного тела в другое, — пояснил батюшка Филарет. — Благодаря этому способу вся верхушка Тысячелетнего рейха практически бессмертна.
— Я слышал о таком способе, но сам не сталкивался, — согласился отец Филарет. — Монгольские шаманы времен Чингисхана практиковали нечто подобное…
— Вот бы и мне так! — мечтательно произнес Платов.
— Чего так? — не понял Министр.
— Тело новое…
— Ну, ты совсем обнаглел! — возмутился Мистерчук. — Значит, новое корыто тебя уже не устраивает? Машинку стиральную подавай? Я что, на золотую рыбку похож?
Старцы молча слушали перепалку некромага с Личем. Не вмешивались, потому что слышали лишь часть диалога.
— Какую машинку? — опешил Харитон, не ожидавший от некромага такой реакции.
— Ладно, проехали! — успокоился Министр. — Вернемся к нашим баранам, — предложил он. — Значит, Харитоша у нас теперь Лич?
— Похоже, что так, — степенно кивнул отец Филарет. — Только очень слабенький. Без сил. Пустой.
— А может быть, вы подскажете, как его наполнить? Есть у меня одна идейка, насчет его применения… Харитон, ты же полковник в отставке? Значит, послужить отечеству пришлось?
— И не только служить — повоевать пришлось! Француза бил, так что перья летели!
— Говорит, воевал, — перевел ответ Платова старцам Петр Семеныч. — С французами…
— Это с Бонапартом что ли? — оживился батюшка Феофан, которому тоже довелось поучаствовать во французской компании.
— С Бонапартом, — озвучил ответ Лича Министр.
— Это кстати, служивый человек для нашего дела полезным может быть. Чувствует мое сердце — повоевать еще придется!
Солнце почти село, разлиновав холмики старых могил длинными тенями от покосившихся крестов, когда странная компания наконец добралась до разоренного кладбища.
— Наконец-то! — обрадовано воскликнул Сидоренко, уставший от долгого ожидания. — А мы уж заждались… А это еще кто? — заметив важно вышагивающий вдоль могилок скелет отставного полковника, удивился он. — Семеныч на ходу практикуется?
— Это с нами, — произнес батюшка. — По пути обнаружили… Позже все объясню. А теперь, давайте делом займемся! — призвал он сослуживцев. — Неохота в потемках отсюда выбираться.
— Так все уже готово! Только вас ждем, — произнес Сидоренко. — Давай, Семеныч действуй!
Петр Семеныч остановился рядом с кучей рассохшихся неприглядных гробов.
— На славу потрудились, мужики! — оглядев фронт работ, произнес некромаг.
— А ты не подкалывай! Мы тут целый день в поте лица… А некоторые…
— Сергей Валентиныч, я ж ничего против не имею, — примирительно сказал Министр. — Начнем?
— Начинай, Петруша, — дал отмашку батюшка.
— Так… — Петр Семеныч перехватил резной посох поудобнее. — Э-э-э… Подъем, босота! Иван пришел!
— Какой Иван? — прыснул в кулак Сидоренко.
— Не мешай! — не отрывая взгляда от ближайшего гроба, попросил некромаг. — Иван — значит главный… На фене. Мне так удобнее.
— Не мешай, Сергей Валентинович. Он знает, что делать! — сказал батюшка.
