Наличие переводных версий журналов отражает специфическую стратегию интернационализации, связанную с недавним прошлым нашей страны. Переводные журналы представляли собой полные копии ведущих советских журналов или сборники избранных статей по предмету (типичный пример — Russian studies in philosophy). И их существование было связано с контекстом холодной войны. Обширная программа по переводу советской научной периодики была запущена в 1956 году по инициативе американского правительства под впечатлением от запуска первого спутника. В будущем ни одно значимое достижение советской науки не должно было пройти незамеченным для американских ученых[204]. Начиная с этого времени десятки переводных версий советских журналов стали заполнять библиотеки западных университетов. По замечанию самого Гарфилда, одним из важных последствий этой политики было то, что советские руководители не испытывали потребности переходить на английский язык в тот момент, когда все остальные ведущие западные страны занялись сознательной интернационализацией своих академий. Ирония состоит в том, что на деле задачу международного продвижения советской науки частично взяло на себя американское правительство.
Уже в 1972 году Юджин Гарфилд критиковал эту политику как «неверное решение» для «ложной проблемы», аргументируя свою позицию тем, что эта «затратная» и даже «расточительная» практика не окупала себя с точки зрения реального использования этих журналов[205]. В действительности их почти никто не читал. Более того, включение этих журналов в Web of Science создавало технические проблемы, связанные с дублированием публикаций, подсчетом ссылок и проч. Именно поэтому в то время Гарфилд отдал предпочтение при включении в базу русскоязычным оригиналам советских журналов. Любопытно, что двумя десятилетиями позже он же настаивал на противоположном решении, состоявшем в интегральном переводе всех советских научных изданий на английский язык или хотя бы одновременной публикации их оригинальных и переводных версий[206]. Этот призыв и был фактически реализован в 1990-е годы, во всяком случае в том, что касается значительной части научной периодики, в русле более общего тренда языковой унификации.
По сегодняшний день большая часть переводных версий российских журналов издается издательством MAIK Nauka/Interperiodica, созданным после распада СССР Российской академией наук и американским издательским домом Pleiades. Более 200 наименований по естественным наукам распространяются такими международными издательскими гигантами, как Springer-Science, Elsevier, и некоторыми другими зарубежными и совместными компаниями. Как и в советские времена, некоторые из этих переводных периодических изданий содержат избранные статьи из журналов, главы книг или другие виды научных медиа. Таким образом, специфическая ситуация холодной войны имела более продолжительные эффекты в том, что касается предпочтительных стратегий интернационализации уже в постсоветский период. Примерно половина всех англоязычных, то есть «международных» статей российских авторов в Web of Science все еще представлена этими переводными журналами.
Ниже я рассмотрю, почему такая исторически сложившаяся структура является проигрышной в новой транснациональной системе научной коммуникации, задающей в глобальном масштабе стандарты и правила игры.
«Аномалия» России: эффекты языка и страны издания
Краткий обзор контекста и динамики советских и российских научных публикаций в Web of Science проливает свет на пазл, состоящий в аномально низких показателях цитируемости советских и российских публикаций, при помощи которых обычно измеряется «импакт» или влияние научных исследований. Чем чаще цитируются статьи авторов из той или иной страны или институции, тем, как считается, выше их международное признание, значимость и, в конечном счете, качество их работ, и наоборот. Кейс советской и постсоветской науки в этом смысле являет собой очевидную аномалию или исключение из данного правила: среднее значение импакт-фактора для статей по всем областям науки, включая наиболее передовые (физика, математика, химия), остается на протяжении всего периода существования базы данных неизменно ниже уровня цитируемости научных статей всех развитых и даже развивающихся, догоняющих стран в Web of Science. Спонтанные реакции на эту ситуацию обычно относятся к одному из полюсов: «Наша наука неконкурентоспособна (всё совсем плохо)» либо «Нас, русских, за границей не любят (замалчивают наши успехи)». И то и другое в равной мере далеко от реальности. Стратегии распространения результатов научных исследований, и в частности стратегии интернационализации, играют в этом, как мы увидим ниже, определяющую роль.
