И возникает вопрос: когда в бутылку с перцовой горилкой попал яд? Ваше мнение?
— Я склонен думать, что цианистый калий подсыпали уже в Южноморске, ответил следователь. — И сделал это сам Лещенко.
— Но ведь при обыске в его палате вы ничего не обнаружили! — сказал я. Ни пузырька, ни ампул.
— Сосуд из-под яда он мог выбросить.
— Да, кстати, что представляет из себя цианистый калий? — поинтересовался я. — Насколько я помню, это порошок белого цвета?
— Да. Легко растворяется. Действует очень быстро. Да это видно на примере Иванова и Вачнадзе.
— Ну а если доза не смертельна, как с Ватутиной? Осложнения тяжелые?
— Вы знаете, нет. Если повезет, как повезло Ватутиной, никаких последствий…
— Значит, Ватутину можно будет скоро допросить?
— Врачи обещают завтра.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Надеюсь, она многое прояснит.
— Дай-то Бог, — задумчиво произнес Виктор Сергеевич.
Когда мы с Агеевым заглянули в больничную палату к Ватутиной (она лежала в отдельной) и представились, та попросила подождать в коридоре.
Через несколько минут она пригласила нас войти. Ватутина была уже причесана, напудрена, подкрашена.
— О, — с улыбкой протянул Агеев, — раз вы, Ольга Семеновна, думаете о внешности, значит, здоровье отличное!
— Вполне, — ответила тоже с улыбкой. — По-моему, женщина без косметики все равно что небритый мужчина.
— Молодость может обходиться и без нее, — продолжал Виктор Сергеевич в том же непринужденном тоне. — Мне кажется, в наше время слишком уж увлекаются разными там лаками, тушью и прочим…
— Между прочим, — подхватила Ватутина, — и две тысячи лет назад представительницы нашего пола не могли обходиться без косметики…
— Да? — недоверчиво посмотрел на Ватутину следователь.
— Представьте себе, — кивнула она. — В Перу при раскопках возле мумифицированного тела девушки нашли сумочку с пудрой и пуховкой, тушь для ресниц и бровей, блеск для губ. Заметьте, та модница жила двадцать веков назад…
Во время этого «светского» разговора я незаметно приглядывался к пострадавшей. Лицо у неё было не очень выразительное, и я не мог понять, почему все говорили, что она милая и симпатичная. Разве что умные, пытливые глаза? Да ещё манера держаться — непринужденная, раскованная. Словом, «столичная штучка», как любили когда-то выражаться беллетристы.
Агеев сказал Ватутиной, что главврач санатория хочет продлить срок её путевки на то время, что ей пришлось проваляться в больнице.
— Спасибо ей, конечно, за заботу, — сказала Ватутина. — Но — увы! Не могу задержаться даже на день…
— Если дело в вашем начальстве, мы можем помочь, — сказал Агеев.
— Нет, начальство ни при чем. Как раз должен будет вернуться из Франции мой непосредственный руководитель, а это значит, что предстоит интересная работа. Охота, как известно, пуще неволи, — улыбнулась Ольга Семеновна. — Шеф звонил из Парижа. Кажется, он напал на неизвестный автограф Пушкина. Представляете, самого Пушкина!
— Неужели такие находки возможны до сих пор? — удивился следователь.
— Редко, но бывают.
— А почему именно в Париже? — заинтересовался Агеев.
— Что вы! Франция по числу находок, связанных с поисками русских рукописей и картин, до сих пор занимает первое место! Автографы Тургенева, Достоевского, Пушкина, Вяземского, Баратынского, Бунина, Блока… Да разве перечислишь всех! Но поиски ведутся не только во Франции, а и во многих других странах тоже. И сколько ещё предстоит найти!
По словам Ватутиной, мало отыскать ту или иную рукопись или автограф писателя. Дальше следует эвристика или атрибуция рукописи, то есть установление подлинности и авторства находки. А это самое интересное в её работе…
Ольга Семеновна говорила увлеченно, слушать её было интересно. Но пора было переходить к тому, ради чего мы пришли в больницу. И Ватутина, словно разгадав наши с Агеевым мысли, спохватилась:
— Совсем я вас заговорила. Так? Вы, наверное, в связи с отравлением?
— Совершенно верно, Ольга Семеновна, — следователь перешел на серьезный лад.
— И что мы такое съели? — спросила Ватутина. — Как себя чувствуют Николай и Вахтанг Багратионович? Мне показалось, что им тоже стало плохо…
