— Продув закончил… Иду на расцеп… Длю расцеп!..
Шланг соскочил с крыла разведчика, остатки топлива, расплывшись, закрыли на миг парашютик. Разведчик круто лег на правое крыло и плавно заскользил вниз.
— Большие отошли нормально! — доложил Гудков.
— Убрать шланг! — приказал Волк.
— Выполняю!
Армстронг повернул штурвал, и его самолет вплотную приблизился к советскому заправщику. Армстронг приветливо поднял руку. Волк козырнул в ответ.
— Как дела, Волк? — спросил Армстронг.
— Отстрелялся, не видишь? — ответил капитан.
— О’кей… Эти двое, что взяли у тебя керосин, куда они так рванули?
— Раньше ты не спрашивал, а бежал за ними, — усмехнулся Волк.
— Старею… Да черт с ними, в конце концов! Кто сегодня рядом с тобой? Гремячкин?
— Нет, новенький, — ответил Волк. — Как у тебя, Ли?
— Месяц назад жена родила еще одну девку — четвертую! — сокрушенно сказал Армстронг.
— Кошмар!
— Но я все равно откую мальца! Через год!
— А если снова дочь? — спросил Волк.
— Тогда сделаю еще один заход — последний!
— Не промахнись!
— О’кей! Ты домой?
Волк промолчал.
— Ясно! А мне еще пилить и пилить здесь. Адмирал взвоет, если кто-нибудь из ваших пролезет в район его маневров!
— Курс — сто тридцать! — доложил Скиба. — Домой!
— Выполняю! — ответил Волк, круто повернув штурвал…
Заправщик лег на левое крыло и заскользил вниз, к облакам.
Лейтенант Гладков отстегнул привязные ремни, сполз со своего кресла, пробрался мимо летчиков в кабину Скибы. Штурман уступил место за столиком, а сам уселся на полу рядом.
Самолет повел генерал Гладков.
— Для разрядки — справочное бюро! — донесся веселый голос Гудкова. — Можно, товарищ командующий?
— Разрешил, — ответил Гладков.
— Если нельзя, но очень хочется, то можно! — сказал Гудков.
В реакторном отсеке атомной подводной лодки среди труб и баллонов со сжатым воздухом, работают пятеро в защитных костюмах. Их фигуры еле различимы в клубах пара. Резко звенит сигнализация, то и дело вспыхивают ярко-красные плафоны и табло: «Опасно! Радиация!». Голос Алена за кадром:
— Наблюдаю сильный выброс радиоактивного пара. Видимо, лопнула система охлаждения реактора. Пар бьет, как из пушки, сэр…
— Возвращайтесь, Ален! — слышится голос Тэрнера.
— И что будет?
— Черт побери! Будем всплывать и ремонтировать реактор.
— Чтобы тут же обняться с русскими? Я остаюсь, сэр…
— Не понял, — раздраженно проговорил Тэрнер.
— Надо проверить ракетный отсек. Там греются кабели в цепи ракетной стрельбы!
— Сильно?
Ален прикоснулся к пучку проводов и тут же убрал руку.
— Как утюг, сэр!
— Стафорд! — слышна команда Тэрнера. — Поднять перископ! Аварийное всплытие!
…Безбрежна и спокойна океанская гладь. И вдруг волны словно разверзлись: громадное черное тело подводного атомохода вынырнуло на поверхность, как пробка — в брызгах, пене, с пронзительным шипеньем.
Ни один человек не вышел на мостик атомохода, тяжело качающегося с борта на борт. Только слышна за кадром команда;
— Открыть крышки шахт! Включить вентиляцию!
Поднялись и откинулись к бортам громадные крышки ракетных шахт. Показались ярко-желтые оболочки, прикрывающие ракеты…
Командир подводной лодки Тэрпер раздельно продиктовал оператору:
— Нахожусь в надводном положении. Мои координаты тридцать шесть-восемьдесят…
…Узел связи с подводными лодками США. Из узкой щели пульта перед пожилым сержантом выскочила бумажная лента, извиваясь, вытянулась и замерла. Сержант стал разбирать выбитую па ленте информацию…
…Флагманский командный пункт крейсера «Киев». Такая же лента выскочила из пульта перед дежурным офицером. В тог же миг электронно-вычислительная машина «выбросила» па специальное табло: «Нахожусь в надводном положении. Мои координаты квадрат 36–80».
Адмирал Спирин сидит рядом. На голове адмирала наушники и портативный микрофон.
— Как далеко от нее американские корабли? — спросил голос в наушниках.
— Восемнадцать часов ходу.
— А наши?
— Будут рядом через… десять часов, — уверенно ответил Спирин.
— Ваши действия, Георгий Андреевич?
— Привожу силы в готовность, товарищ адмирал флота, — ответил Спирин. — Выхожу на связь с адмиралом Ринком.
— Добро…
Два военных корабля под флагом США шли полным ходом. Адмирал Ринк и двое офицеров молча смотрели вперед сквозь толстые стекла ходовой рубки.
