В связи с этим уместно напомнить следующее высказывание маршала Жукова: «…в наших замыслах еще не было четко обоснованного мнения о том, что нами затевается такое грандиозное контрнаступление, каким оно потом оказалось. Первая постановка задач 30 ноября преследовала хотя и важную, но пока ограниченную цель — отбросить наиболее угрожавшие прорывом к Москве вражеские силы… Как мне помнится, специального приказа или общей директивы на контрнаступление не отдавалось. Боевые задачи войскам… ставились последовательно отдельными директивами штаба фронта»[18].
Можно сказать и больше. Согласно авторскому варианту труда Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления» (редакционные правки опущены. — Примеч. авт.), в главе «Разгром немецких войск под Москвой» напрямую указывается, что «контрнаступление советских войск под Москвой не является отдельной самостоятельной операцией. Оно явилось следствием и продолжением успешных контрударов на флангах фронта». В тех же воспоминаниях, повторяя в общих чертах вышеупомянутые события, указывается, что катализатором к составлению единого наступательного плана Западного фронта стала в действительности просьба Жукова к Сталину о передаче в подчинение Западного фронта 1-й и 10-й армий, чтобы нанести противнику несколько сильных локальных ударов и отбросить его подальше от Москвы. Сталин тогда выслушал Жукова внимательно, а затем спросил:
— А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию и не имеет возможности ввести в дело какую-либо новую крупную группировку?
— Противник истощился, — ответил Жуков. — Но и войска фронта без ввода в дело 1-й и 10-й армий не смогут ликвидировать опасные вклинения, и если мы их сейчас не ликвидируем, противник может в будущем свои группировки подкрепить крупными резервами, которые он может собрать за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда может серьезно осложниться положение.
Сталин ответил, что он посоветуется с Генштабом. По поручению Г. К. Жукова начальник штаба фронта В. Д. Соколовский, также считавший, что пора вводить в дело основные силы 1-й ударной и 10-й армий, позвонил по телефону в Генеральный штаб и обосновал целесообразность передачи этих армий Западному фронту. В этот же день поздно вечером Жукову сообщили о решении Ставки передать Западному фронту 1-ю ударную, 10-ю армии, а также все соединения, из которых была образована 20-я армия (часть соединений 20А передали в состав Западного фронта днем ранее. — Примеч. авт.). Одновременно с этим из Генштаба сообщили, что Сталин приказал прислать ему план использования передаваемых армейских объединений.
Перед рассветом 30 ноября Жукову снова позвонил Сталин и спросил мнение Военного совета Западного фронта о переходе войск всего фронта в контрнаступление. Георгий Константинович ответил Верховному, что «для такого контрнаступления у нас еще нет достаточно сил и средств». Однако Жуков предположил, что его возможно осуществить «путем развития контрударов на флангах фронта».
Работа закипела. Весь день 30 ноября командование Западного фронта работало над планом контрнаступления с учетом новых, передаваемых в состав фронтового объединения армий. Дальнейшее протекание событий уже известно читателю.
Конечно, любые воспоминания и мемуары по своей природе субъективны. Но автору, знакомому с множеством документов и фактических материалов по излагаемой проблеме, приводимая суть событий представляется именно в этой редакции воспоминаний Жукова достаточно достоверной и за исключением нескольких дат, не противоречащей остальным, уже архивным материалам.
Что же получается? Количественные изменения перешли в качественные — наличие четырех полностью укомплектованных армий позволило командованию Западного фронта разработать системный план взаимозависимых ударов по врагу. И, судя по всему, главными творцами контрнаступления под Москвой могут по праву считаться два человека: Верховный главнокомандующий, председатель Ставки ВГК И. В. Сталин и командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков.
Суть задач, поставленных войскам фронтов, заключалась в следующем.
