— Теперь Люк собирается продать свой садовый участок?
Кройцман кивнул:
— Директору нашего предприятия Шиффелю. Я был посредником.
— И что же? Они договорились?
— Надеюсь.
— Когда должна была состояться сделка?
— Господин Шиффель уже собрал необходимые документы. Вчера вечером он ждал Олафа у себя дома, но тот не пришёл.
— Откуда вам это известно?
Казалось, вопрос как-то задел Кройцмана.
— А я вчера вечером делал проводку у него в ванной комнате, — проговорил он.
Симош не отставал.
— Ах, так? И когда же это было?
Кройцман неохотно назвал время.
— Вы договаривались с директором Шиффелем точно на этот час?
Именно в это время был убит Люк. Ни директор, ни электрик не могли одновременно находиться в квартире Шиффеля и на берегу Эльбы. Старший лейтенант с нетерпением ждал ответа, ведь от него зависели два алиби.
— Приблизительно.
— Приблизительно? Значит, вы опоздали?
— Когда я позвонил в дверь квартиры господина Шиффеля, то заметил, что мои часы идут неправильно. — Должно быть, заводя их, я нечаянно перевёл стрелки.
— Со мной такое тоже случалось.
Взгляд старшего лейтенанта, блуждая по комнате, застрял в углу, где стояли грязные коричневые ботинки. «Ясно, он не хочет, чтобы я узнал, где он был до прихода к Шиффелю. Не исключено, что посетил Люка. Что ему там было нужно? Не спрятанные ли семь тысяч марок, которые могли быть частью суммы, украденной на почте? Может быть, между ними возникла ссора…»
— Вы бываете на даче у своего друга?
— Иногда летом, чтобы покататься на лодке.
— А вчера вы там были?
— Разве вчера было лето? И что, собственно говоря, означают все эти расспросы?
— Сейчас кончу. Хотелось бы только знать, когда в последний раз вы видели Люка?
— Несколько дней тому назад. У него отпуск, и он хотел поехать в Берлин.
— К кому?
— Не знаю.
— Он собирался ехать один?
— Не знаю.
— Жаль.
Симош встал, прошёлся по комнате и взял в руки ботинки!
— Если вы коллекционируете старую обувь, сказал Кройцман, — то можете взять.
— Мне действительно очень хотелось бы взять их с собой в институт криминалистических экспертиз. Вы получите их обратно в ближайшие дни.
— И зачем всё это?
Старший Лейтенант подошёл к Кройцману вплотную и заглянул ему в глаза.
— Потому что ваш друг Олаф Люк убит. Потому что его закопали под клумбой осенних безвременников в его саду.
Кройцман промолчал, серьёзно глядя на Симоша.
— Мнё нужно как можно больше узнать о нём и обо всех тех, кто его знал. Я возьму также отпечатки ваших пальцев. И призываю вас говорить мне только правду.
Старший лейтенант медленно, обстоятельно упаковал ботинки Кройцмана.
— Были у Люка враги? Может, он испытывал какие-либо трудности? Может, в последние дни вы и посетили его с целью ему помочь?
— Я ничего не знаю! — Кройцман медленно поднялся с угрожающим видом. — Оставьте меня одного!
— У Люка была подружка, Мануэла Заниц. Вы хорошо её знаете?
— Я с ней редко виделся.
— А вообще у вас много друзей?
— У меня был только один. Только он!
— Да, конечно, — сказал Симош холодно, — поэтому дружеская вечеринка была только вдвоём.
У Кройцмана набухли жилы на лбу, в глазах стоял панический ужас.
— Вот полицейская повестка, — старший лейтенант положил листок на стол. — Завтра в полиции мы всё запротоколируем. — А это — расписка за ботинки.
Уходя, он печально посмотрел на Кройцмана:
— Вы ужасно мало знаете о своём друге.
Когда Симош открыл входную дверь, Кристина наливала в стакан горячий чай. Она выжала в стакан лимон и преградила мужу путь на кухню:
— Не входить. Твой лейтенант ждёт тебя у фройлайн Заниц.
— Мой лейтенант может и…
— У него такой неуверенный голос.
— Ольбрихта сбили с толку? Этого только не хватало! У тебя есть что-нибудь горячее?
Она протянула ему стакан. Симош выпил стоя.
— Ну, скоро вернусь. — Он прижал её голову к своей груди и погладил по волосам.
— Да, скоро, — улыбнулась она.
Оба знали, что «скоро» может означать и несколько минут, и несколько суток.
Лейтенант Ольбрихт вышел в коридор ему навстречу. Вид у него был растерянный.
— Я не могу у неё ничего выяснить, — шепнул он Симошу. Из комнаты доносились сдержанные всхлипывания. — Она сидит там и плачет. Боже мой! Лучше залезть в бассейн с голодным крокодилом, чем беседовать с плачущей женщиной.
