— Доброе утро! — пропела она и свободно прошла к кушетке, сбросив с себя легкий плащ.
— Привет! Здравствуй, Юлия… Что такое? Что случилось?…
— Пожалуйста, уйди… — Юлия с каменным лицом двинулась на пришедшую.
— Господи, милая! Что это с тобой? — Женщина повернулась к нам. — Извините, не знаю, кто вы, но объясните, ради бога, что здесь случилось?
Тут же вмешался Любен и довольно резким тоном заявил:
— Мне кажется, товарищ инспектор, что ее присутствие здесь необязательно!.. Я за это отвечаю!
— Почему? Зачем? Я сама могу ответить, если это необходимо! Я не нуждаюсь в опеке! Вытаскивают тебя чуть свет из постели, и пожалуйста — «Я отвечаю»! Может быть, вы все-таки проявите учтивость и объясните мне наконец, зачем меня пригласили сюда?
Инспектор сдержанно усмехнулся:
— Прежде всего, мне кажется, неплохо было бы взять себя в руки. Хозяин дома, очевидно, предложит вам сесть…
— Я могу в этом доме сесть где и когда захочу! А что касается моей нервной системы, то она в полнейшем порядке!..
— Анна, веди себя прилично. И сядь, пожалуйста, не маячь перед глазами!
— Но, ради бога, что случилось?
Юлия смерила пришедшую презрительным взглядом (кстати, совсем не вяжущимся с обстоятельствами) и тихо, но твердо сказала:
— Папа умер.
— Боже мой, твой отец! Почему ты мне сразу не сказала, Юлия? Ну что вы за люди!..
— Товарищ инспектор, — снова вмешался Любен, — будет лучше, если она уйдет! Вы же видите…
Женщина сделала несколько нерешительных шагов к двери.
— Действительно… Прошу вас, извините меня…
— Очень сожалею, но отпустить вас не могу. По крайней мере сейчас. У меня есть к вам несколько вопросов…
— Понимаю… — покорно согласилась женщина.
— Лучше будет, если вы сядете.
— Уже села. Боже мой, действительно невозможно поверить! Я ведь видела его вчера вечером. Мы были здесь с одним… приятелем… Просто не могу представить себе…
Из спальни вышел фотограф.
— Ну что, закончили там? — Нервный тон инспектора порядком удивил меня. — Вы больше мне не понадобитесь, можете быть свободны! — резко заявил он, с явным нетерпением ожидая, когда наконец смущенный и сбитый с толку фотограф, пятясь, покинет холл. Прошло несколько секунд, пока инспектор успокоился и смог продолжать.
— Вы говорите, что вечером были тут. Не помните — до которого часа?
— Точно не помню. Но мы ушли рано, я должна была попасть вовремя на работу — я дежурила в типографии…
— Вы работаете в типографии?
— Да… то есть нет — в газете. Я журналистка.
— Ночные дежурства — довольно неприятная вещь. Знаю по собственному опыту.
— Рада, что мы с вами почти коллеги… в этом смысле…
— А после дежурства вы пошли домой? Извините за нескромный вопрос…
— Пожалуйста, пожалуйста. Я отправилась домой и тут же легла спать. Меня разбудил вот этот товарищ, — она со скрытой злостью кивнула в сторону вошедшего в этот момент оперативника.
— Так что почти не спала и поэтому так раздражена. Еще раз прошу меня извинить…
— Ты свободен, Монев! — Инспектор подождал, пока оперативник, четко отдав честь и повернувшись кругом, не вышел из холла. Но теперь и голос, и лицо его излучали терпение и доброту. Проводив глазами своего подчиненного, он как бы невзначай взял со стола смятую газету и стал просматривать ее.
— Вот здесь есть статья, подписанная «А. Игнатова»… — промолвил он ничего не значащим тоном. — Это вы — А. Игнатова?
— Да, я Анна Игнатова.
— Это как будто ваша газета?
— Да, моя… то есть газета, в которой я работаю. В этом номере есть моя статья — «У истоков песен и танцев».
— Она вечером вспомнила о статье, — быстро вставил Любен, — поэтому рано утром, по дороге домой, я купил газету…
— Ничего особенного в ней нет, я писала на скорую руку. Вы ведь знаете, как мы, журналисты, всегда заняты…
— Меня начала выводить из себя болтливость этой дамы. Она готова трещать обо всем, — подумал я с неприязнью. И тут мне пришла в голову другая мысль: а может быть, она хочет в потоке слов скрыть истину?
Я взглянул на инспектора. Тот будто прочел мои мысли и незаметно подмигнул мне.
— Да-да… Это очень хорошо, — вдруг промолвил он.
Ни я, ни, очевидно, остальные находившиеся в холле, не поняли, что именно он хотел сказать. Но это его ничуть не смутило. Он опустил руку в карман пиджака, вынул маленький пистолет и извлек оттуда барабан. Все мы с удивлением смотрели на «игрушку». Спокойно взяв пистолет в правую руку, он попытался приставить его к левому виску.
