— Должно быть, он подкрался и убил его ударом сзади.
— Может быть, но всё же маловероятно.
В управлений старший лейтенант привёл Кройцмана в свой кабинет, чтобы продолжить допрос.
— Остановимся на вашей версии, Итак, вы приходите на участок и видите, что ваш друг мёртвый лежит на земле. Дальше.
— Я его закопал. — Кройцман опустил плечи, на лице у него застыла печальная улыбка.
— Зачем? — удивился Симош. — Зачем вы закопали мертвеца, вместо того чтобы сразу пойти в полицию?
Вдруг Кройцман резко выпрямился и стукнул себя кулаком по лбу:
— Зачем только я встретил его на своём пути?! Он приносил мне одни несчастья. Да, я хотел от него избавиться не раз, хотел его убить, но всегда одумывался. Нельзя убивать! Постоянно эти мысли мелькали у меня в голове. И в тот день знал, что серьёзно поговорю с ним. Без страха, потому что я не совершал ничего плохого, и нечего меня шантажировать! И вдруг он лежит передо мной. Такое ощущение; будто это я его убил. Понимаете, я думал об этом — и вот, свершилось. Но я не убивал! Когда я его увидел, то понял, что на такое не способен. И тут я испугался. Подумал: он должен исчезнуть, чтобы какое-то время его не могли найти. А приятельница его, может быть, решит, что он уехал, и не побежит сразу в полицию. Тем временем я разыщу высокого мужчину, который побывал у Люка до меня. Должно быть, это его рук дело. Но ничего не вышло. У меня никогда ничего не выходит!
— Почему вы хотели его убить? — : спокойно спросил Симош.
— Теперь это не играет никакой роли.
— Послушайте, господин Кройцман, положение ваше не из лёгких, и рассказанная история не улучшает его. Сначала вы говорите, что давно не были на садовом участке Люка, однако побывали там в тот вечер, когда его убили, вашего друга. До сих пор вы настаивали на слове «друг». Теперь утверждаете, что хотели его убить. И вот он лежит, якобы уже убитый, на цветочной клумбе, а вы, вместо того чтобы тотчас заявить в полицию, закапываете его. Да это же сущий вздор!
— Это правда.
— Никто не поверит, молодой человек, если вы не назовёте убедительные мотивы. Почему вы хотели убить Люка? Только не говорите, что это ваше личное дело.
Кройцман безнадёжно покачал головой:
— Это действительно касалось только нас двоих.
— Тем хуже, если у вас была причина убить его,
— Делайте со мной что хотите! Всё равно мне не выкрутиться!
— Это зависит от вас,
Кройцман снова безнадёжно покачал головой.
— Как в лабиринте. Идёшь одним путём, другим, но выйти не удаётся.
— Он вас шантажировал? — допытывался старший лейтенант.
Кройцман усмехнулся.
— Почему вы не отвечаете? Моё терпение может лопнуть.
— Шантаж! В этой истории я тоже выгляжу не лучшим образом.
— И всё же попробуйте рассказать.
Кройцман посмотрел старшему лейтенанту прямо в глаза.
— Из любого лабиринта есть выход, — уговаривал Симош.
— Ну что ж, может быть, вы и правы. В общем, так. Несколько недель назад был убит и ограблен почтовый служащий, Что бы вы подумали, если бы я сказал, что это дело рук Люка? А я подтвердил его алиби на тот вечер, не зная, в чём дело. Узнав истину, я хотел взять свои слова обратно и заставить его пойти в полицию с повинной. Но он стал угрожать: мол, заявит в полицию, будто я не только знал об этом преступлении, но и сам участвовал в нём и даже сам подговорил Люка совершить его.
— Это настолько возмутительно, что похоже на правду.
— Он держал меня в руках, поэтому я хотел, его убить. Наконец решил серьёзно поговорить с ним. Но когда, я пришёл, он был уже мёртв. Всё остальное вам известно.
Симош молчал, поглаживая запястье. От капитана Ристера он узнал, что у почтового служащего отобрали приблизительно пятнадцать тысяч марок. Десять тысяч были спрятаны в квартире Люка, семь тысяч — в металлической банке у него на даче. Из них, вероятно, пять тысяч составляли деньги, добытые при ограблении почты, две тысячи принесла фрау Зайффарт. С помощью шантажа Люк выманил у неё деньги, у друга алиби. Однако если расчёты правильны, то где же шестьдесят тысяч — те деньги, которые получены в течение одного дня в Берлине по чековой книжке?!
Молчание старшего лейтенанта огорчило Кройцмана.
