Звук получился ужасным. Протяжным, скрипучим и ноющим как зубная боль. Его музыкальные навыки граничили с уроками музыки в школе, а потому с духовыми инструментами он был совсем не знаком, хотя и любил иногда слушать вечерами пластинки с джазом. Тварь явно обратила внимание на его полное отсутствие таланта в музыке и жалобно запищала, замотав головой. Перья, раскрытые как павлиний хвост тут же сникли, а ушные раковины-плавники стали совсем маленькими. Поняв, что это успех, Кевин вобрал в грудь как можно больше воздуха и вновь задул в трубу. В этот раз тварь разомкнула свои когти с его лодыжек и воспарила вверх, ударяясь крыльями о стеллажи и разбрасывая их содержимое на пол.
Женские особи, что в это время пировали, так же запищали и забили крыльями, разбрызгивая кровь продавца по стенам, прилавку и потолку.
Кевин поднялся на ноги и в этот раз попытался изобразить на трубе мелодию из песни группы 'Биттлз'. По его субъективному мнению — у него очень даже неплохо получалось, а вот твари явно придерживались иного мнения — они принялись летать по магазину, ударяться о стены, стеллажи и друг о друга, в паническом желании выбраться наружу. Когда одной из гарпий все же удалось найти выход, она радостно запищала и взмыла вверх. Следом за ней поспешили и остальные. Кто-то с первой, а кто-то со второй попытки, прошел через разбитое стекло в дверях и улетели прочь, гонимые жуткими звуками исторгаемые игрушечной трубой.
— Куда же вы?! — прокричал им вдогонку Нолан. — У меня только начало что-то получатся!
Вначале он хотел вернуть на место трубу, но, передумав, сунул ее в задний карман штанов. Если она ему больше не пригодится, тогда он будет только рад, ну а пока следовало перестраховаться. Нолан направился в сторону выхода, стараясь не смотреть на запачканный кровью прилавок. Ему стоило бы вызвать копов, да только он понятие не имел какой у них номер. Вдобавок у него даже не было телефона. Возможно, телефон можно было найти в подсобном помещении магазина, но у Кевина была идея получше, которая по непонятной ему причине не пришла ему раньше. В бардачке автомобиля, на котором он сюда приехал, вполне мог быть мобильный телефон, в памяти которого мог храниться номер 'Папаши' Дэвлона. Он мог ему позвонить, а тот, в свою очередь, вызвал бы шерифа. К тому же, он сомневался, что мотор автомобиля все еще работал, а это значило, что ему нужна была помощь для того, чтобы добраться обратно до фермы или же до тыквенного поля, на котором вполне возможно кто-то нуждался в помощи. Тем более что теперь он на самом деле мог помочь в борьбе с летающими птице-людьми.
Гарпия разодрала обивку на заднем сиденье и на спинках передних кресел, отчего машина теперь выглядела плачевно не только снаружи, но и внутри. Нолан не стал долго размышлять о причинах ненависти гарпий к обивке, а поспешил открыть бардачок, принявшись искать в нем нужное ему средство связи.
К сожалению, найти его ему не удалось. Но он нашел что-то другое, что заставило пройтись холодной волне по всей его спине. Это была фотография покойного Ральфа Дэвлона. У Кевина возникло предположение, что этот автомобиль когда-то принадлежал именно ему. На фотографии Ральф выглядел уверенным в себе молодым человеком, смотрящим с прищуром из-под полей ковбойской шляпы. В зубах он сжимал тлеющую сигарету, а на плечо закинул ружье, что придавало его образу переизбыток мужественности и самолюбования. Наверняка при жизни он пользовался большим успехом у женщин и вызывал уважения у мужчин.
Но не сама фотография заинтересовала Кевина, а то четверостишье, что было выгравировано внизу позолоченными буквами:
'Я иду дорогой дальней. Одиноко одному.
Но лишь надо приглядеться и тебя везде найду.
Ты живешь в листве деревьев, в водной глади и огне,
В синем небе и в закате. Даже больше, ты — во мне'.
Это были строки из песни, которую пропел Марк Уотер на могиле Линин.
— Друг, когда мы вновь встретимся, тебе придется многое мне объяснить.
Солнечный Луч хотела прокричать вслед убегающему Кевину, чтобы он остановился и подождал ее, но природная сдержанность не позволила ей даже открыть рта. У нее не было желания оставаться наедине с женщинами из семейства Дэвлон, но и показать свою слабость перед ними ей тоже не хотелось. Ей не нравились Дэвлоны, но и доказательств того, кроме подозрений, что они не те за кого себя выдают, у нее не было, и все же где-то глубоко в душе она верила, что стоит им почувствовать с их стороны страх или же подозрения, как они тут же покажут свои истинные 'лица'. Солнечный Луч сомневалась, что эти 'лица' ей понравятся или же покажутся хоть немного дружелюбными, какими они хотели казаться до поры до времени. И что тогда? Они заставят ее выпить все запасы чая? Вполне возможно. Но, она сомневалась, что Дэвлоны преследовали лишь одну цель — сделать их зависимыми от горячего напитка. Здесь скрывалось что-то еще. Что-то гораздо неприятнее.
