Амулеты.
Несколько десятков амулетов, в которых заключены живые и активные духи, кружатся над ним, выводя еле слышные перезвоны. Ни у одного из них нет веревочки, что делает невозможным их пленение на своей шее. Да это даже ни к чему, у Кевина нет такого желания и в мыслях. А все потому, что он понимает: все окружающее его — нереально. Возможно, это место смоделировало его подсознательное представление о тишине и покое, и преобразила ее в иллюзию. Или же Земля Безумия выглядит так для всех, скрывая свое уродство под обманчивой красотой.
Кевин встает на ноги, окончательно распугивая амулеты и практически сразу, он слышит шум ветра, бегущего волной по высокой траве, и ощущает запах полевых цветов и земляники. Что ж, одно из его желаний, загаданное им во время падения, исполняется. Остается верить, что и остальные желания не заставят себя долго ждать. Хотя, увидеть жену и дочь на Землях Безумия ему совершенно не хочется. От этого место им стоит держаться как можно дальше. Пусть оно красиво на первый взгляд, но внутри без сомнений гнилое.
Как будто пытаясь разубедить его в дурных представлениях об этом месте, до его слуха долетают приятные звуки птичьих трелей и далекого водопада. И не понятно, откуда они здесь взялись, так как кругом — лишь одно поле, покрытое равномерным травяным полотном. Кевин это видит, несмотря на ночь и отсутствия луны. Поле сияет неким неоновым светом, какой исходил от деревьев-факелов, растущих в объединение Фаржэ и в садах Мэджика Шайна.
Осмотревшись по сторонам, Кевин решает пойти в ту сторону, к которой он стоит лицом, понимая, что оставаться на месте нет никаких причин. И первый проделанный шаг производит на него очередное неизгладимое впечатление: его сопровождает мелодичный перезвон музыкального оркестра. Вначале он решает, что это совпадение, но очередной шаг, развенчивает все предположения. Оркестр играет тихую спокойную мелодию, какой бы ее мог написать гениальный композитор, поддавшийся накатившей на него волны меланхолии. Инструментальные звуки невероятно гармоничны, а саму мелодию Кевин может напеть себе столь легко, что его даже охватывает удивление: почему он ее не слышал раньше?
Под звуки невидимого оркестра, Кевин доходит до участка поле, где клубится туман сине-красного цвета. Он искрится блеском, словно сладкая вата, которую посыпали алмазной крошкой. Кевину непреодолимо хочется войти в него, пусть даже туман появился неожиданно, и, кажется, не может предвещать ничего хорошего.
Его обволакивает дымкой, словно мягкими объятьями. Так хорошо, безопасно и уютно ему еще никогда не было, разве что в утробе матери. Он идет ровным шагом вперед, не опасаясь ничего на своем пути, хотя и уверен, что он не один в этом сине-красном мареве.
Вначале ему встречается человек с саксофоном, одетый по моде бутлегеров начала двадцатого столетия. Музыка его саксофона звучит внезапно громко, словно Кевин открыл звуконепроницаемую дверь, за которой тот все это время исполнял свой блюз. Мужчина не обращает на него никакого внимания, предпочитая выводить далее звуки из своего инструмента, закрыв в блаженстве глаза. Кевин тоже решает не уделять ему слишком много внимания, продолжив свой путь. Звуки саксофона постепенно начинают идти на убыль, пока не растворяются в тишине.
После ему встречаются две маленькие девочки в белых свадебных платьях, держащие в маленьких ручонках букетики с белыми цветами. Они пробегают мимо него словно в замедленной съемке, появившись ниоткуда и исчезнув в никуда. За ними вдогонку спешит и их легких звонкий детский смех, оставляющий после себя звуки эха.
Следующего кого он встречает в тумане — черный породистый конь, в котором он сразу же узнает Фаундера. Его длинная черная грива свисает набок, большие грустные глаза смотрят прямо на него. Фаундер пару раз бьет копытом и заканчивает все приветственным фырканьем. Кевин протягивает руку вперед, чтобы прикоснуться к своему другу, но конь делает шаг назад, после чего встает на дыбы, увеличившись в росте вдвое. Затем, громко ржет и, разворачиваясь, скачет прочь.
