Вместо третьего этажа, особняк 'Папаши' Дэвлона венчала мансарда. Именно туда ее и привели под конвоем Улафа Дэвлона. А за ними шли, не отставая ни на шаг, почти все — за исключением Дэлии — женщины семейства: Мэредит, Линда, Дафна и Рита. Наверху было всего четыре комнаты. Подгоняя сзади дулом ружья, ее заставили войти в ту, что находилась второй справа.
В комнате было все не правильно. Это чувствовалось даже кожей.
Здесь пахло затхлостью, пылью, тухлятиной и отходами человеческой жизнедеятельности. Кругом главенствовал мрак, из-за чего все выглядело однотонным — серым. Единственное небольшое окно, находящееся под самой крышей, было плотно прикрыто не пропускающим свет пледом. Весь потолок был украшен узорной паутиной, в которой огромный волосатый паук укутывал в кокон что-то, размером с крупную мышь. Пол был деревянным и, несмотря на мрачность помещения, Солнечный Луч все же могла разглядеть, пятна на нем, словно кто-то разлил чай или же другую темную жидкость, которая, испаряясь, оставила после себя несмываемый след. Под самими же половицами что-то пищало и скреблось.
Но не сама комната больше всего произвела впечатление на Солнечный Луч, а то, что лежало в это самое время в постели, в дальнем углу комнаты, укрытое простыней.
— Что это? — взмолилась она.
— Иди! — Дэвлон сильно толкнул ее в спину, из-за чего женщина не удержалась на ногах и упала на колени. — Хочу познакомить тебя со своим отцом.
— Вашим отцом? — переспросила Солнечный Луч, после чего Мэредит и Линда заставили ее вновь подняться на ноги.
Тот, кто лежал в постели и кого она все еще не могла толком разглядеть, зашуршал простыней, издал то ли сосущий, то ли чавкающий звук и снова затих.
Как Солнечный Луч не старалась вырваться, ее все же подвели к постели, где она смогла отчетливо разглядеть того, кто в ней лежал. И от увиденного ей стало совсем дурно.
В постели лежал старик с невероятно белой кожей, чей лысый череп был покрыт серыми пятнами. Его подбородок был совсем узким, рот больше походил на порез, а из-под верхней губы торчали два острых желтоватых клыка. Большие уши старика слегка заострялись кверху, а из самой раковины торчали волосы — единственная поросль на всем его безобразном лице. Но, самым страшным в этом жутком старике были его впавшие в черепную коробку глаза — маленькие, абсолютно черные, злые, вокруг которых ползали серые червячки, поедая его умирающую плоть.
Вырвавшийся из ее груди крик был тут же прекращен после полученной крепкой оплеухи.
— Заткнись! — все еще угрожая ей своей ладонью, потребовала Мэредит. — В первую очередь тебе самой будет лучше, если ты будешь молчать и не сопротивляться. Многим из тех, кто был в этой комнате до тебя, вскоре даже начинало нравиться то, что с ними происходило. Так что лучше заткнись и постарайся дождаться того момента, когда боль перейдет в удовольствие.
— Прошу вас, касс Дэвлон, эсель Мэредит, отпустите меня, пожалуйста! Я не могу вот так умереть! Мне нужно спасти своего мужа!
— А нам нужно накормить отца, — ответил ей Дэвлон.
— Это не ваш отец, а — вампир! — воскликнула Солнечный Луч. — Разве вы этого не понимаете?! Он больше не способен кого-то любить! При малейшей возможности, он нападет на вас, желая утолить голод крови!
— Тут ты ошибаешься, скво! — покачал головой Дэвлон. — Зачем, по-твоему, мы все это время поили вас чаем? Все, кто стали кормом для моего отца до вас, тоже пили этот чай. Травы, которые входят в его состав хорошо впитываются в кровь и делают ее, так сказать, 'безопасной'. Он утоляет свой голод, при этом, не превращаясь окончательно в вампира. Он все еще способен узнавать нас и даже любить.
