— Я гостил в холмах у старика-пасечника, помогал ему варить медовый напиток. Мы видели все, что там произошло. Потом старик увел меня в горы. — Мулграв взял обгорелую кочергу и разворошил угли в камине. — Единственное место, которое я могу называть домом, — на севере, горы Кэр-Друах. Там хорошо, легкий воздух, честные люди. Мне всегда нравились местные жители. Эрмал встал.
— У меня осталось немного ячменного отвара с медом. Я его разогрею.
Мулграв сел поудобнее и закрыл глаза. Разливаясь по всей руке, в левом плече пульсировала боль. Кончики пальцев слегка покалывало. В последнем бою ему очень повезло. Когда их стали осыпать картечью, первым залпом разорвало Тоби Вайнера слева. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Второй залп снес правый фланг. Мулграв получил лишь одну пулю, Гэз Макон — ни одной: огромный серый мерин неуязвимого генерала как ни в чем не бывало гарцевал на линии огня. Атака конницы разбила ряды вражеских канониров, и те попытались отступить. Конники Гэза ринулись в погоню. Мулграв подстегнул коня, но тот рухнул, всадника выкинуло из седла, и только тогда фехтовальщик понял, что летевшие в него осколки приняло на себя животное.
Небольшая и, казалось бы, несерьезная рана загноилась. Два дня спустя Мулграв впал в беспамятство.
В себя он пришел в этом доме. Эрмал Стэндфаст рассказал, что его сначала отнесли к полевому хирургу, который лишь пожал плечами и сказал: «Он не протянет и недели. Рана слишком запущена». Но Гэз Макон ничего не желал слышать, и, когда ему рассказали о лекаре, живущем в Шелдинге, в тридцати милях от лагеря, приказал отправить фехтовальщика туда.
Мулграв плохо помнил дорогу в Шелдинг. На память приходила только жгучая боль, мимолетные облака, проносившиеся высоко по далекому небу, и обрывки разговора:
— Он умирает, господин. Но Гэз Макон отвечал:
— Он не умрет, я этого не позволю, — и они ехали дальше. Повозку подбрасывало на ухабах. Больше Мулграв не помнил ничего.
Вернулся Эрмал с парой глиняных кружек в руках, протянул одну другу и снова занял место у камина.
— Так что ты решил, дружище?
— Ничего.
— Ты лишился веры в свое дело?
— Какой еще веры? — пожал плечами Мулграв и протер слипающиеся глаза.
Уже которую неделю ему не удавалось выспаться. Во сне поджидали кошмары, и фехтовальщик по нескольку раз за ночь просыпался с криком боли, злости или отчаяния.
— Говорят, короля избирает Исток, — назидательно сказал Эрмал, прервав тяжкие мысли. — Значит, те, кто воюет за короля, исполняют волю Истока. Неужели это не стоит веры?
— В это верят только те, кто не видел королевских Искупителей за работой.
— О жестокости солдат тоже ходит немало слухов, — нервно ответил священник.
Мулграв поднял глаза и заметил страх в глазах друга.
— Да, ты прав. Давай поговорим о чем-нибудь другом, — ответил он и увидел, что Эрмал успокоился.
Священник устроился на стуле поудобнее и отхлебнул похлебки. Огонь вдруг затрещал, и несколько угольков попытались выскочить за каминную решетку.
— Тебе все еще снится седовласая женщина? — Да.
— Так ничего и не говорит?
— Нет. Пытается, но я не слышу. Кажется, она в опасности.
— Почему ты так решил?
— В последних снах она карабкается вверх по склону горы. Потом замирает, оглядывается. Внизу какие-то… люди. Кажется, преследователи. Тогда-то она смотрит прямо на меня и что-то говорит. Но я ничего не слышу.
— Почему ты запнулся?
— О чем ты? — удивился Мулграв.
— Ты запнулся перед словом «люди». Это люди?
— А кто же еще? — огрызнулся фехтовальщик, неожиданно для себя встревожившись.
— Мулграв, это же сон, — развел руками священник. — Внизу может быть кто угодно, хоть окунь на коне.
— Понятно, — рассмеялся Мулграв. — Думаешь, это все шуточки моего уставшего разума? Что она ненастоящая?
— Я ничего не утверждаю. Когда-то я знал одного человека, его звали Аран Подермил. Чудак с золотыми зубами, ворюга и жулик. И при этом знал, где искать пропавшее. Однажды ребенок упал в давно заброшенный колодец. Подермил потребовал два чайлина за поиск, но нашел! Еще я знал женщину, которая общалась с душами умерших. Такое умеет не каждый. А мне однажды приснилось, что меня запекли в ежевичный пирог, причем не одного, а в компании с белым медведем. И никакой мистики, я просто объелся и завалился спать на медвежью шкуру. Иногда в снах приходят видения, гораздо чаще — просто снится всякая чушь. Ты когда-нибудь встречал ту женщину?
